В круге первом (т.1)

(Когда
голова его покатится -- тогда пусть узнает.) Вторая сила: чужим словам
никог- {134} да не верить, своим -- значенья не придавать. Говорить надо не
то, что будешь делать (ты ещЈ и сам, может, не знаешь, там видно будет,
что), а то, что твоего собеседника сейчас успокаивает. Третья сила: если
тебе кто изменил -- тому не прощать, если кого зубами схватил -- того не
выпускать, уж этого ни за что не выпускать, хотя бы солнце пошло назад и
небесные явления разные. И четвЈртая сила: не на теории голову направлять,
это ещЈ никому не помогало (теорию потом какую-нибудь скажешь), а постоянно
соображать: с кем тебе сейчас по пути и до какого столба.
Так постепенно выправилось и положение с Троцким -- сперва поддержкой
Зиновьева, потом и Каменева. (Душевные создались отношения с ними обоими.)
Уяснил себе Сталин, что с Троцким он зря волновался: такого человека, как
Троцкий, никогда не надо в яму толкать, он сам попрыгает и свалится. Сталин
знал своЈ, он тихо работал: медленно подбирал кадры, проверял людей,
запоминал каждого, кто будет надЈжный, ждал случая их поднять, передвинуть.
Подошло время -- и, точно! свалился Троцкий сам на профсоюзной дискуссии --
набелибердил, наегозил, Ленина разозлил -- партию не уважает! -- а у Сталина
как раз готово, кем людей Троцкого заменять: Крестинского -- Зиновьевым,
Преображенского -- Молотовым, Серебрякова -- Ярославским. Подтянулись в ЦК и
Ворошилов, и Орджоникидзе, все свои. И знаменитый главнокомандующий
зашатался на журавлиных своих ножках. И понял Ленин, что только Сталин один
за единство партии как скала, а для себя ничего не хочет, не просит.
Простодушный симпатичный грузин, этим и трогал он всех ведущих, что не
лез на трибуну, не рвался к популярности, к публичности, как они все, не
хвастался знанием Маркса, не цитировал звонко, а скромно работал, аппарат
подбирал -- уединЈнный товарищ, очень твЈрдый, очень честный,
самоотверженный, старательный, немножко правда невоспитанный, грубоватый,
немножко недалЈкий. И когда стал Ильич болеть -- избрали Сталина генеральным
секретарЈм, как когда-то Мишу Романова на царство, потому что никто его не
боялся.
Это был май 1922 года. И другой бы на том успокоился, сидел бы --
радовался. Но только не Сталин. Дру- {135} гой бы "Капитал" читал, выписки
делал. А Сталин только ноздрями потянул и понял: время -- крайнее,
завоевания революции в опасности, ни минуты терять нельзя: Ленин власти не
удержит и сам еЈ в надЈжные руки не передаст. Здоровье Ленина пошатнулось, и
может быть это к лучшему. Если он задержится у руководства -- ни за что
ручаться нельзя, ничего нет надЈжного: раздЈрганный, вспыльчивый, а теперь
ещЈ больной, он всЈ больше нервировал, просто мешал работать. Всем мешал
работать! Он мог ни за что человека обругать, осадить, снять с выборного
поста.

Страницы: (281) :  <<  ... 81828384858687888990919293949596 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Он ушел, немного разгоряченный, но нисколько не удивленный. По дороге
он ел дыни, а корки бросал, так как не мог их подбирать.
Шел он, шел на северо-восток и все ел дыни, пока не пришел на берег
большой серо-зеленой мутной реки Лимпопо, где растут деревья лихо- радки,
как ему говорила птица коло-коло.
Надо вам сказать, милые мои, что до той самой недели, до того самого
дня, до того самого часа, до той самой минуты неугомонный слоненок никогда
не видал крокодила и даже не знал, как он выглядит.

* Фунт равняется приблизительно 454 г, значит, слоненок взял с собой
более 45 кг бананов и более 45 кг сахарного тростника.

Первый, кто попался слоненку на глаза, был двухцветный питон (огромная
змея), обвившийся вокруг скалистой глыбы.
- Простите, - вежливо сказал слоненок, - не видали ли вы в этих краях
крокодила?
- Не видал ли я крокодила? - гневно воскликнул питон. - Что за вопрос?
- Простите, - повторил слоненок, - но не можете ли вы сказать мне, что
у крокодила бывает на обед?
Двухцветный питон мгновенно развернулся и стал бить слоненка своим
тяжелым-претяжелым хвостом.
- Странно! - заметил слоненок. - Отец и мать, родной дядюшка и родная
тетушка, не говоря уже о другом дяде гиппопотаме и третьем дяде павиане, все
били меня за "неугомонное любопытство". Вероятно, и теперь мне за это же
достается.
Он вежливо попрощался с питоном, помог ему опять обвиться вокруг
скалистой глыбы и пошел дальше, немного разгоряченный, но нисколько не
удивленный. По дороге он ел дыни, а корки бросал, так как не мог их
подбирать. У самого берега большой серо-зеленой мутной реки Лимпопо он
наступил на что-то, показавшееся ему бревном.

{ На этой картинке изображен слоненок, которого крокодил тянет за нос.
Он очень изумлен и ошеломлен. Ему больно, и он говорит в нос:
- Не надо! Пустите!
Он тянет в свою сторону, а крокодил в свою. Двухцветный питон поспешно
плывет на помощь слоненку...

Киплинг Редьярд (Kipling Rudyard)   
«Маленькие сказки»