В круге первом (т.2)

У Ройтмана были негритянски-оттопыренные губы на продолговатом
умном лице. На худой груди Ройтмана, поверх широковатой гимнастЈрки, как-то
особенно некстати висела ненужная ему портупея. Он хотел храбриться сам и
подбодрять подчинЈнных, но дыхание развала уже проникло под своды комнаты:
середина еЈ пустынно сиротела без унесенной стойки вокодера; не было
Прянчикова, жемчужины акустической короны; не было Рубина, запершегося со
Смолосидовым на третьем этаже; наконец, и сам Ройтман торопился поскорее
здесь кончить и идти туда. {192}
А из вольняшек не было Симочки, опять дежурившей с обеда взамен
кого-то. Хоть не было еЈ! хоть это одно облегчало сейчас Нержина! -- не
объясняться с нею знаками и записками.
В кружке совещания Нержин сидел, откинувшись на податливую пружинящую
спинку своего стула и поставив ноги на нижний обруч другого стула. Смотрел
он по большей части в окно.
За окнами поднялся западный и, видимо, сырой ветер. От него
посвинцовело облачное небо, стал рыхлеть и сжиматься нападавший снег.
Наступала ещЈ одна бессмысленная гнилая оттепель.
Нержин сидел невыспанный, обвислый, с резкими при сером свете
морщинами. Он испытывал знакомое многим арестантам чувство утра
понедельника, когда, кажется, нет сил двигаться и жить.
Что значат свидания раз в год! Вот только вчера было свидание.
Казалось: самое срочное, самое необходимое всЈ высказано надолго вперЈд! И
уже сегодня...?
Когда теперь это скажешь ей? Написать? Но как об этом напишешь? Можно
ли сообщить твоЈ место работы?.. После вчерашнего и так ясно: нельзя.
Объяснить: так как не могу сообщить о тебе сведений, то переписку надо
оборвать? Но адрес на конверте и будет доносом!
Не написать совсем ничего? Но что она станет думать? ЕщЈ вчера я
улыбался -- а сегодня замолчу навеки?
Ощущение тисков не каких-то поэтически-переносных, а громадных
слесарных с насеченными губами, с прожерлиной для зажимания человеческой
шеи, ощущение сходящихся на туловище тисков спирало дыхание.
Невозможно было найти выход! Плохо было -- всЈ.
Воспитанный близорукий Ройтман мягкими глазами смотрел сквозь
очки-анастигматы и голосом не начальническим, а с оттенком усталости и
мольбы говорил о планах, о планах, о планах.
Однако сеял он -- на камне.
Тесно окружЈнный стульями, столами, без воздуха и без движения, зажатый
слесарными челюстями, Нержин сидел внешне подавленный, с уроненными углами
губ. Суженные глаза его были безразлично уставлены на тЈмный {193} забор, на
вышку с попкой, торчащую прямо против его окна.
Но за лицом его, безобидно неподвижным, метался гнев.

Страницы: (271) :  <<  ... 123124125126127128129130131132133134135136137138 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Воспоминания далеких дней моей юности, воспоминания о путешествиях пешком по дикому побережью Корнуэлла, о разговорах - в кухнях с земляными полами или среди плетенок для ловли раков - с бедняками, которые были стары, когда я была молода, слишком туманны, чтобы на них можно было положиться. Много лет спустя я провела три зимы в Сент-Айвс, но к этому времени старинный диалект помнили только старики на уединенных фермах среди вересковых равнин. Филологи, к трудам которых я обращалась, не всегда придерживались единого мнения о том, как лучше передать мягкие, певучие, редуцированные гласные корнуэльского наречия, или в том, насколько далеко распространились по каменным грядам некоторые девонские речевые формы. Весьма возможно, что кое в чем я ошиблась, но избежать этого риска было нельзя. Без их характерной речи мои рыбаки не принадлежали бы Корнуэллу, который я любила. Э. Л. В.
     Нью-Йорк, ноябрь 1944 г.
     Названием романа являются слова из фразы, с которой, по библейским преданиям, бог обратился к Моисею: "Не подходи сюда: сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая". Эти слова вспоминает перед смертью героиня романа Беатриса Телфорд.
     Эпиграф к роману взят из поэмы Джона Мильтона "Потерянный рай". В четвертой песне описывается, как Сатана, решив искусить человека, проник в рай, где жили Адам и Ева, и принял образ жабы. Расположившись около самого уха Евы, он старался вдохнуть в нее свой яд и затуманить ее мозг фантастическими видениями. Сатана надеялся возбудить в ней недовольство, беспокойные мысли, необузданные желания. Но в то время как Сатана приводил в исполнение свой замысел, один из посланных богом ангелов - Итуриэль - коснулся Сатаны копьем, и Сатана тотчас принял свой настоящий облик, так как прикосновение небесного оружия разоблачает всякий обман. Сатана вступил в спор с архангелом Гавриилом, после чего был вынужден удалиться...

Войнич Этель Лилиан (Ethel Lilian Voynich)   
«Сними обувь твою»