В круге первом (т.2)

Может быть и не из-за этой трещины станок до сих пор не
работал (Шикин слышал и такое мнение), но значение трещины было гораздо
шире, чем сама трещина. Трещина означала, что в институте орудуют ещЈ не
разоблачЈнные враждебные силы. Трещина означала также, что руководство
института слепо-доверчиво и преступно-халатно. При удачном проведении
следственного дела, вскрытии преступника {257} и истинных мотивов
преступления, можно было не только кое-кого наказать, а кое-кого
предупредить, но и вокруг этой трещины провести большую воспитательную
работу с коллективом. Наконец, профессиональная честь майора Шикина
требовала разобраться в этом зловещем клубке!
Но это было не легко. Время было упущено. Среди арестантов-переносчиков
станка успела возникнуть круговая порука, преступный сговор. Ни один вольный
(ужасное упущение!) не присутствовал при переноске. Среди десяти носильщиков
попался только один осведомитель, и то затруханный, самым большим
достижением которого был донос о простыне, разрезанной на манишки. И
единственно, в чЈм он помог, это восстановить полный список десяти человек.
В остальном же все десять зэков, нагло рассчитывая на свою безнаказанность,
утверждали, что они донесли станок до подвала в целости, по лестнице
станиною не полозили, об ступеньки еЈ не били. И ещЈ как-то так получилось
по их показаниям, что именно за то место, где потом возникла трещина, за
станину под задней бабкой, никто из них не держался, а все держались за
станину под шкивами и шпинделем. В погоне за истиной, майор даже несколько
раз рисовал схему станка и расстановку носильщиков вокруг него. Но легче
было в ходе допросов овладеть токарным мастерством, чем найти виновника
трещины. Единственно, кого можно было обвинить хоть и не во вредительстве,
но в намерении вредительства, -- это инженера Потапова. Разозлясь от
трЈхчасового допроса, он проговорился:
-- Да если б я вам это корыто хотел испортить, так я просто бы песку
горсть сыпанул в подшипники, и всЈ! Какой смысл станину колотить?!
Эту фразу матЈрого диверсанта Шикин сейчас же занЈс в протокол, но
Потапов отказался подписать.
Трудность нынешнего расследования залегала именно в том, что в руках
Шикина не было обычных средств добывания истины: одиночки, карцера,
мордобоя, перевода на карцерный паЈк, ночных допросов и даже элементарного
разделения подследственных по разным камерам: здесь надо было, чтоб они
продолжали полноценно работать, а для того нормально питаться и спать. {258}
И всЈ-таки уже в субботу Шикину удалось вырвать у одного зэка
признание, что когда они спускались по последним ступенькам и загораживали
узкую дверь, -- навстречу им попался дворник Спиридон и с криком:
"Стой, братки, поднесЈм!" -- тоже взялся одиннадцатым и донЈс до места.

Страницы: (271) :  <<  ... 168169170171172173174175176177178179180181182183 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... С трудом (в Рейгетских сквайрах - "The Reingate Puzzle") он уговаривает Холмса посетить его товарища по оружию, полковника Хайтера; в "Морском договоре" ("The Naval Treaty") он безуспешно пытается заинтересовать своими афганскими похождениями некоего Фелпса, персонажа нервного и жалобного; в "Знаке четверых" он стремится рассказать об той войне мисс Морстан, и ему удается вызвать ее любопытство один-единственный раз. Ветераны, особенно раненые, обычно скучны.

Но воспоминание об Афганистане присутствует постоянно. В "Пустом доме" ("The Adventure of the Empty House"), говоря о Моритари, самом большом враге Холмса, он вписывает его в схему полковника Морана, "второго самого опасного человека в Лондоне", который служил в Кабуле. Эхо афганской войны появляется и в "Горбуне" ("The Crooked Man").

И наконец, в "Картонной коробке" ("The Adventure of the Cardboard Box") и в "Постоянном пациенте" ("The Resident Patient"), Холмс совершает шедевр того, что он иронично называет дедуктивным методом (и что является абдукцией, см. Eco e Sebeok, "Il segno dei tre", Bompiani 1983). Они спокойно сидят в своих апартаментах, и вдруг Холмс неожиданно говорит: "Вы правы, Ватсон, мне кажется это самым смешным способом решения споров". Ватсон рассеян, но потом он спрашивает у Холмса, как он догадался о его мыслях...

Эко, Умберто (Eco, Umberto)   
«Ранен в плечо на севере Кандагара (L'Espresso, Италия)»