В круге первом (т.2)

Сиромаха вошЈл мягкими быстрыми шагами. Принесенная им потрясающая
новость и особое положение Сиромахи среди стукачей шарашки равняла его с
майором. Он закрыл за собой дверь и, не давая Шикину взяться за ключ,
драматически выставил руку. Он играл. Внятно, но так тихо, что никак его
нельзя было подслушать сквозь дверь, сообщил:
-- Доронин ходит-показывает перевод на сто сорок семь рублей. Провалил
Любимичева, Кагана, ещЈ человек пять. Собрались кучкой и ловили во дворе.
Доронин -- ваш?..
Шикин схватился за воротник и растянул его, высвобождая шею. Глаза его
как будто выдавились из глубины. Толстая шея побурела. Он бросился к
телефону. Его лицо, всегда превосходяще самодовольное, сейчас выражало
безумие.
Сиромаха не шагами, но как бы мягкими прыжками опередил Шикина и не дал
снять телефонной трубки.
-- Товарищ майор! -- напомнил он (как арестант он не смел сказать
"товарищ", но должен был сказать, {263} как друг!), -- непрямо! Не дайте ему
приготовиться!
Это была элементарная тюремная истина! -- но даже еЈ пришлось
напомнить!
Отступая спиной и лавируя, как будто видя мебель позади себя, Сиромаха
отошЈл к двери. Он не спускал глаз с майора.
Шикин выпил воды.
-- Я -- пойду, товарищ майор? -- почти не спросил Сиромаха. -- Что
узнаю ещЈ -- к вечеру или утром.
В растаращенные глаза Шикина медленно возвращался смысл.
-- Девять грамм ему, гаду! -- с сипением вырвались его первые слова. --
Оформлю!
Сиромаха беззвучно вышел, как из комнаты больного. Он сделал то, что
полагалось по его убеждениям, и не спешил просить о награде.
Он не совсем был уверен, что Шикин останется майором МГБ.
Не только на шарашке Марфино, но во всей истории Органов это был случай
чрезвычайный. Кролики имели право умереть, но не имели права бороться.
Не от самого Шикина, а через дежурного по институту, чей стол стоял в
коридоре, было позвонено начальнику Вакуумной лаборатории и велено Доронину
немедленно явиться к инженер-полковнику Яконову.
Хотя было четыре часа дня, но в Вакуумной, всегда тЈмной, давно горел
верхний свет. Начальник Вакуумной отсутствовал, и трубку взяла Клара. Она
позже обычного, только сейчас, пришла на вечернее дежурство, разговаривала с
Тамарой, а на Руську не посмотрела ни разу, хотя Руська не спускал с неЈ
пламенного взгляда. Трубку телефона она взяла рукою в ещЈ не снятой алой
перчатке, отвечала в трубку потупясь, а Руська стал за своим насосом, в трЈх
шагах от неЈ, и впился в еЈ лицо. Он думал, как сегодня вечером, когда все
уйдут на ужин, охватит эту голову и будет целовать. От близости Клары он
терял ощущение окружающего.
Она подняла глаза (не искала его, чувствовала, что он здесь!) и
сказала: {264}
-- Ростислав Вадимович! Вас Антон Николаевич вызывает срочно.

Страницы: (271) :  <<  ... 172173174175176177178179180181182183184185186187 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

"В надежде, что ты пока не совсем махнул на меня рукой, решив, что я
отправился в Техас или куда-нибудь еще, сажусь за стол, чтобы написать тебе
несколько слов... Случилось так, что в недавно охватившем меня приступе
усердия я взялся за столько дел фазу, что до сих пор не могу с ними
разделаться.
В последние три или четыре месяца работал по четырнадцать-пятнадцать
часов в день - без всякого отдыха. Только теперь я понял, что такое рабство.
И все же, Томас, денег у меня не прибавилось. Сейчас я не богаче, чем
был в самые скудные времена, - разве что надеждами, но их в оборот не
пустишь. Я стал совладельцем из одной трети журнала "Бродвей джорнэл" и за
все, что пишу для него, получаю ровно на столько же меньше. Однако в
конечном итоге все должно окупиться - по крайней мере, на это есть основания
рассчитывать..."



ОТВЕТ ЭДГАРА ПО ЖУРНАЛУ "УИКЛИ ЮНИВЕРС"

(Фрагмент)

1846 год

"Дело обстоит таким образом: в привычках своих я решительно воздержан и
не пренебрегаю ни одним из естественных правил, соблюдение которых
необходимо для поддержания здоровья, то есть встаю рано, ем в меру, не пью
ничего, кроме воды, регулярно и подолгу занимаюсь физическими упражнениями
на открытом воздухе. Однако это моя частная жизнь - жизнь, отданная наукам и
литературе и, разумеется, скрытая от постороннего взгляда. Стремление к
обществу овладевает мной лишь тогда, когда я возбужден вином. Тогда и только
тогда я имел обыкновение отправляться к друзьям, которые, редко видя меня в
ином состоянии, а точнее сказать, не видя никогда, считают само собой
разумеющимся, что я нахожусь в нем всегда. Те, кто действительно знает меня,
знают, что это не так..."


ЭДГАР ПО К МИСТРИС ПО {*}

{* Единственное дошедшее до нас письмо Эдгара По к Виргинии. (К. Б.)}

Июня 12-го, 1846

Мое милое сердце - моя милая Виргиния, - наша мать объяснит тебе,
почему я сегодня, эту ночь, не с тобой...

Бальмонт Константин Дмитриевич   
«Переводы Эдгара По. Письма»