В круге первом (т.2)

Фома Гурьянович умел руководить, не овладевая познаниями по
руководимому им делу. Он давно усвоил, что для этого надо лишь сталкивать
мнения знающих подчинЈнных -- и через то руководить. Так и теперь. Он
посмотрел насупленно и спросил:
-- Ну, так что? Как дела? -
И тем самым вынудил подчинЈнных высказываться.
Началась никому не нужная, нудная беседа, только отрывавшая от работы.
Говорили нехотя, вздыхая, а если заговаривали сразу двое -- оба уступали.
Два тона было в этом разговоре: "надо" и "трудно". "Надо" проводил
неистовый Маркушев, поддержанный Любимичевым-Сиромахой. Маленький прыщеватый
деятельный Маркушев горячечно денно и нощно изобретал, как ему прославиться
и освободиться по досрочке. Он предложил слияние клиппера и вокодера не
потому, что был инженерно уверен в успехе, а потому что при таком слиянии
наверняка падало отдельное значение Бобынина и Прянчикова, значение же
Маркушева возростало. И хотя сам он очень не любил работать на дядю, когда
не ожидал воспользоваться плодами работ, -- сейчас он негодовал, почему его
товарищи по СемЈрке так упали духом. В присутствии Осколупова он косвенным
образом жаловался ему на нерадение инженеров.
Он был -- человек, то есть из той распространЈнной породы существ, из
которой делают угнетателей себе подобных.
На лицах Любимичева и Сиромахи были написаны страдание и вера.
Поникший прозрачно-лимонным лицом в невесомые ладони Мамурин впервые за
всЈ время командования СемЈркой -- молчал.
Хоробров едва прятал в глазах злорадный блеск. Ему доставляло крупную
радость быть свидетелем похорон двухлетних усилий министерства
Госбезопасности. Он больше всех возражал Маркушеву и выпирал трудности.
Осколупов же почему-то особенно упрекал Дырсина, виня его в отсутствии
энтузиазма. У Дырсина, когда он волновался или страдал от несправедливости,
почти от- {275} нимался голос. Из-за этой невыгодной черты он всегда
оказывался виноват.
К середине разговора пришЈл Яконов и из вежливости стал поддерживать
беседу, бессмысленную в присутствии Осколупова. Затем он подозвал Маркушева,
и с ним вдвоЈм на клочке бумаги, на коленях, они стали набрасывать вариант
схемы.
Фома Гурьянович охотнее бы всего пустился на хорошо ему известную, за
годы начальствования разработанную до интонационных подробностей дорожку
разноса и разгрома. Это у него получалось лучше всего. Но он видел, что
сейчас разносить -- не поможет.
Почувствовал ли Фома Гурьянович, что его беседа не идЈт на пользу дела,
или захотел дохнуть иным воздухом, пока не кончился льготный роковой
месячный срок,
-- но посреди разговора, не дослушав Булатова, встал и мрачно пошЈл к
выходу, оставив полный состав СемЈрки терзаться, до чего их нерадивость
довела Начальника Отдела Спецтехники.

Страницы: (271) :  <<  ... 180181182183184185186187188189190191192193194195 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Плохой критик - но, может быть, стихи хорошие? Нет,
и стихи плохие. (N - критик.) Плохие стихи - но, может быть, критика
хорошая? Нет, и критика плохая. N-поэт подрывает доверие к N-критику, и
N-критик подрывает доверие к N-поэту. С какого конца ни подойди...

Подтверждаю живым примером. Г. Адамович, обвиняя меня в пренебрежении
школьным синтаксисом, в том же отзыве, несколько строк до или спустя,
прибегает к следующему обороту: "...сухим, дерзко-срывающимся голосом".
Первое, что я почувствовала - невязка! Срывающийся голос есть нечто
нечаянное, а не нарочное. Дерзость же - акт воли. Соединительное тире между
"дерзко" и "срывающимся" превращает слово "дерзко" в определение к
"срывающимся", то есть вызывает вопрос: как именно срывающимся? не: от чего
срывающимся?
Может ли голос сорваться дерзко? Нет. От дерзости, да. Заменим "дерзко"
- "нагло" и повторим опыт. Ответ тот же: от наглости - да, нагло - нет.
Потому что и нагло и дерзко - умышленное, активное, а срывающийся голос -
нечаянное, пассивное. (Срывающийся голос. Падающее сердце. Пример один.)
Выходит, что я нарочно, по дерзости, сорвала голос. Вывод: отсутствие
школьного синтаксиса и более серьезное отсутствие логики. Импрессионизм,
корни которого, кстати, понимаю отлично, хотя подобным и не грешу. Г.
Адамовичу хотелось дать сразу впечатление и дерзости и сорвавшегося голоса,
ускорить и усилить впечатление. Не подумав, схватился за тире. Злоупотребил
тире. Теперь, чтобы довести урок до конца:
Гневно-срывающимся, да. Явно- срывающимся, да. Гневно, явно, томно,
заметно, злобно*, нервно, жалко, смешно. Годится все, что не содержит в себе
преднамеренности, активности, все, что не спорит с пассивностью срывающегося
голоса. ___________
* "Злостно" уже не годится, ибо в "злостно" уже умысел (примеч. М
Цветаевой)...

Цветаева Марина Ивановна   
«Поэт о критике»