В круге первом (т.2)

УшЈл и этот.
Иннокентий безучастно сидел на табуретке, не одеваясь.
Опять загремела дверь. Вошла полная черноволосая дама в снежно-белом
халате. У неЈ было надменное грубое лицо и интеллигентные манеры.
Иннокентий очнулся, бросился за кальсонами, чтобы прикрыть наготу. Но
женщина окинула его презритель- {343} ным, совсем не женским взглядом и,
выпячивая и без того оттопыренную нижнюю губу, спросила:
-- Скажите, у вас -- вшей нет?
-- Я -- дипломат, -- обиделся Иннокентий, твердо глядя в еЈ чЈрные
глаза и по-прежнему держа перед собой кальсоны.
-- Ну, так что из этого? Какие у вас жалобы?
-- За что меня арестовали? Дайте прочесть ордер! Дайте прокурора! --
оживясь, зачастил Иннокентий.
-- Вас не об этом спрашивают, -- устало нахмурилась женщина. --
Вензаболевания отрицаете?
-- Что?
-- Гонореей, сифилисом, мягким шанкром не болели? Проказой?
ТуберкулЈзом? Других жалоб нет?
И ушла, не дожидаясь ответа.
ВошЈл самый первый надзиратель с долгим лицом. Иннокентий даже с
симпатией его встретил, потому что он не издевался над ним и не причинял
зла.
-- Почему не одеваетесь? -- сурово спросил надзиратель. -- Оденьтесь
быстро.
Не так это было легко! Оставшись запертым, Иннокентий бился, как
заставить брюки держаться без помочей и без многих пуговиц. Не имея
возможности использовать опыт десятков предыдущих арестантских поколений,
Иннокентий принахмурился и решил задачу сам, -- как и миллионы его
предшественников тоже решили сами. Он догадался, откуда ему достать
"верЈвочки": брюки в поясе и в ширинке надо было связать шнурками от
ботинок. (Только теперь Иннокентий досмотрелся: со шнурков его были сорваны
металлические наконечники. Он не знал, зачем ещЈ это. Лубянские инструкции
предполагали, что таким наконечником арестант может покончить с собой.)
Полы мундира он уже не связывал.
Сержант, убедясь в глазок, что арестованный одет, отпер дверь, велел
взять руки назад и отвЈл ещЈ в одну комнату. Там был уже знакомый Иннокентию
надзиратель с фиолетовым носом.
-- Снимите ботинки! -- встретил он Иннокентия. Это не представляло
теперь трудности, так как ботинки без шнурков и сами легко спадали (заодно,
лишЈнные {344} резинок, сбивались к ступням и носки).
У стены стоял медицинский измеритель роста с вертикальной белой шкалой.
Фиолетовый нос подогнал Иннокентия спиной, опустил ему на макушку
передвижную планку и записал рост.
-- Можно обуться, -- сказал он.
А долголицый в дверях предупредил:
-- Руки назад!
Руки назад! -- хотя до бокса №8 было два шага наискосок по коридору.
И снова Иннокентий был заперт в своЈм боксе.
За стеной всЈ так же взгуживала и смолкала таинственная машина.

Страницы: (271) :  <<  ... 227228229230231232233234235236237238239240241242 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Потом сразу хватаем вдвоем за длинные штоки и бегом несем искрящееся литье в
соседнюю мастерскую, где выливаем металл в приготовленные формы.
Когда опорожним всю печь, вновь наполняем ее болванками корявой
пузырчатой меди и ждем, покуривая и регулируя нефть.
Около нашей печи работали трое -- Игнат, старый рабочий, почти ослепший
от блеска литья, с постоянно гноящимися, налитыми кровью глазами, и двое
нас, новичков, я и Ваня, только недавно поступивших на завод. Мы работали
весело, и день пролетал незаметно. Полуголые, мы хохотали и обливались
водой, рассказывали, думали -- и слушали нескончаемую, глухую, связавшую
начало с концом песнь машин...
-- И, скажи ты мне на милость, что это огонь не залаживается: чихает --
и шабаш!... -- Игнат, наш "старшой", был недоволен и ворчал. После обеда, в
печи, действительно, что-то стало часто пофыркивать и клубы вонючего дыма
были гуще, чем обыкновенно.
-- Ну-ну, стерва, ну-ну, растяпа, черт, поговори у меня, поговори! --
Игнат подвинчивал нефти и подбадривал фыркающее пламя. Внутри печи теперь
уже раздавались целые взрывы и странное поплескивание; металл нагревался
плохо.
Что-то не ладилось. Я подошел, не зная зачем, к мотору, посмотрел на
измеритель числа оборотов и прислушался. Машина работала чудесно.
Обернувшись, чтобы уходить, я на мгновение увидел белый огненный бич,
рванувшийся высоко из нашей печи. Глухой удар ухнул и повторился раза четыре
под сводами крыши мастерской, взмахивая вверх свистящими полосами огня и
тяжело опуская их вокруг...
Я стоял у мотора, шагах в десяти от печи и видел, как метнулся куда-то
Ваня, как присел, обхватив голову, Игнат...
Инстинктивно я схватил рукоятку и прервал ток. Мотор, повертевшись
немного по инерции, остановился.
Упавшие бичи раскаленного металла расходились по радиусам от печи и еще
шипели, медленно охлаждаясь, испуская свою страшную силу. Как гады,
побеждающие и свободные, они дерзко и вызывающе раскинулись на железном полу
во властных изгибах, оставляя на черном далеком потолке и балках беловатые
отсветы -- свои отражения...

Андрей Платонов   
«Очередной»