В круге первом (т.2)

Мысли были: вот
наварный суп, несколько жидковатый, но с ощутимым мясным духом; вот эту
ложку, и ещЈ эту, и ещЈ эту с жировыми звЈздочками и белыми разваренными
волокнами я отправляю в себя; тЈплой влагой она проходит по пищеводу,
опускается в желудок -- а кровь и мускулы мои заранее ликуют, предвидя новую
силу и новое пополнение.
"Для мяса люди замуж идут, для щей женятся" -- вспомнил Нержин
пословицу. Он понимал эту пословицу так, что муж, значит, будет добывать
мясо, а жена -- варить на нЈм щи. Народ в пословицах не лукавил и не
выкорчивал из себя обязательно высоких стремлений. Во всЈм коробе своих
пословиц народ был более откровенен о себе, чем даже Толстой и Достоевский в
своих исповедях.
Когда суп подходил к концу и алюминиевые ложки уже стали заскребать по
тарелкам, кто-то неопределЈнно протянул:
-- Да-а-а...
И из угла отозвались:
-- Заговляйся, братцы!
Некий критикан вставил:
-- Со дна черпали, а не густ. Небось, мясо-то себе выловили.
ЕщЈ кто-то уныло воскликнул:
-- Когда теперь доживЈм и такого покушать!
Тогда Хоробров стукнул ложкой по своей выеденной тарелке и внятно
сказал с уже нарастающим протестом в горле:
-- Нет, друзья! Лучше хлеб с водой, чем пирог с бедой!
Ему не ответили. {392}
Нержин стал стучать и требовать второго.
Тотчас же явился младшина.
-- Покушали? -- с приветливой улыбкой оглядел он этапируемых. И
убедясь, что на лицах появилось добродушие, вызываемое насыщением, объявил
то, чего тюремная опытность подсказала ему не открывать раньше: -- А второго
не осталось. Уж и котЈл моют. Извините.
Нержин оглянулся на зэков, сообразуясь, буянить ли. Но по русской
отходчивости все уже остыли.
-- А что на второе было? -- пробасил кто-то.
-- Рагу, -- застенчиво улыбнулся младшина.
Вздохнули.
О третьем как-то и не вспомнили.
За стеной послышалось фырканье автомобильного мотора. Младшину кликнули
-- и вызволили этим. В коридоре раздался строгий голос подполковника
Климентьева.
Стали выводить по одному.
Переклички по личным делам не было, потому что свой шарашечный конвой
должен был сопровождать зэков до Бутырок и сдавать лишь там. Но -- считали.
Отсчитывали каждого совершающего столь знакомый и всегда роковой шаг с земли
на высокую подножку воронка, низко пригнув голову, чтобы не удариться о
железную притолоку, скрючившись под тяжестью своих вещей и неловко стукаясь
ими о боковые стенки лаза.
Провожающих не было: обеденный перерыв уже кончился, зэков загнали с
прогулочного двора в помещение.
Задок воронка подогнали к самому порогу штаба. При посадке, хотя и не
было надрывного лая овчарок, царила та теснота, сплоченность и напряжЈнная
торопливость конвоя, которая выгодна только конвою, но невольно заражает и
зэков, мешая им оглядеться и сообразить своЈ положение.

Страницы: (271) :  <<  ... 260261262263264265266267268269270271

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Белардо

Вот он -- персоною своей!

Рикаредо

Ну крестничек--хорош, злодей!

Альдемаро

Хорош и крестный--не в обиду!

Рикаредо

Я потерял тебя из виду
Среди людей и лошадей.

Альдемаро

Я тоже прямо растерялся
И потерялся...

Рикаредо

Отчего
Ты, покидая торжество,
Найти меня не постарался?

Альдемаро

Я там такое увидал,
Что сам себя я потерял.
Но что же было на гулянье!

Рикаредо

Чего там не было! Всего
Не расскажу: не хватит краски.

Альдемаро

Но все ж?

Рикаредо

Турнир, призы и маски...

Альдемаро

Приезжих много?

Рикаредо

Большинство!

Альдемаро

Да кто ж там был?

Рикаредо

Ну что же, слушай!
Первый--славный Альдемаро!
Он, конечно, первый приз
Присудил сестре невесты,
Обаятельной Флореле,
Затмевающей все звезды.
О Флорела! Вся в цвету,
Мир красой обогащает
И плоды своей весны
Щедро жизни обещает.
Но, однако, по порядку:
Стали рыцари съезжаться,
Чтоб принять участье в играх,
Позаимствовав у птиц
Оперенье для уборов,
Для нарядов же--богатство
Своего воображенья.
Первый был--сын коннетабля:
Гордо въехал он на кровном
Андалусском скакуне,
И чепрак его венгерский
Вышит был узорной сетью
Перламутровых гвоздик
И серебряных скелетов.
Свой девиз толпе он кинул:
"Те плоды мне даст надежда,
Что растут на этом поле".
Представляется он судьям,
И они, в шатер вернувшись,
Присуждают безусловно
Нить жемчужную ему.
Председатель согласился.
Но вступает граф Лерина,
Всех затмив своим искусством.
Чудный конь! И чудный всадник!
Поднимает руку быстро
И одним рывком копья
Сразу он кольцо срывает,
Задевает два других...
Приз ему уж предназначен,
Вдруг--теряет шпору он!
Так пришпоривал усердно,
Что ремень блестящий лопнул
И к ногам коня упала
Шпора посреди дороги...

Вега Карпио, Лопе Феликс де (Vega Carpio, Lope Felix de)   
«Учитель танцев»