В круге первом (т.2)

Тронутый
наивным рассказом Клары о поломойке на лестнице, он порывом понадеялся, что
может быть хоть с нею будет хорошо говорить. Однако, с первых же фраз и
шагов той прогулки, Иннокентий увидел, что -- невозможно, непродЈрные
заросли, слишком многое расплетать, разрывать. И даже к тому, что вполне
естественно, что сблизило бы их -- сестре жены пожаловаться на жену -- он
почему-то не расположился.
Вот почему. Тут ещЈ обнаружился странный закон: бесплодно пытаться
развивать понимание с женщиной, если она тебе не нравится телесно --
почему-то замыкаются уста, охватывает бессилие всЈ просказать, проговорить,
не находятся самые открытые откровенные слова.
А к дяде он в тот раз так и не поехал, не собрался, да и что? -- одна
потеря времени. Будут пустые надоедливые расспросы о загранице, аханье.
ПрошЈл ещЈ год -- в Париже и в Риме. В Рим он устроился ехать без жены,
она была в Москве. Зато вернувшись, узнал, что уже делил еЈ с одним офицером
ген- {75} штаба. С упрямой убеждЈнностью она и не отрекалась, а всю вину
перекладывала на Иннокентия: зачем он оставлял еЈ одну?
Но не ощутил он боли потери, скорей -- облегчение. С тех пор четыре
месяца он служил в министерстве, всЈ время в Москве, но жили они как чужие.
Однако о разводе не могло быть речи -- развод губителен для дипломата.
Иннокентия же предполагалось переводить в сотрудники ООН, в Нью-Йорк.
Новое назначение нравилось ему -- и пугало. Иннокентий полюбил идею ООН
-- не устав, а какой она могла бы быть при всеобщем компромиссе и
доброжелательной критике. Он вполне был и за мировое правительство. Да что
другое могло спасти планету?.. Но так шли в ООН шведы или бирманцы или
эфиопы. А его толкал в спину железный кулак -- не для того. Его и туда
толкали с тайным заданием, задней мыслью, второй памятью, ядовитой
внутренней инструкцией.
В эти московские месяцы нашлось время и поехать к дяде в Тверь.

--------
61

Не случайно не было квартиры на адресе, чему удивлялся Иннокентий, --
искать не пришлось. Это оказался в мощЈном переулке без деревьев и
палисадников одноэтажный кривенький деревянный дом среди других подобных.
Что не так ветхо, что здесь открывается -- калитка при воротах или
скособоченная, с узорными филЈнками, дверь дома -- не сразу мог Иннокентий
понять, стучал туда и сюда. Но не открывали и не отзывались. Потряс калитку
-- заколочено, толкнул дверь -- не подалась. И никто не выходил.
Убогий вид дома ещЈ раз убеждал его, что зря он приехал.
Он обернулся, ища, кого бы спросить в переулке -- но весь квартал в
полуденном солнце в обе стороны был пустынен. Впрочем, из-за угла с двумя
полными вЈдрами вышел старик. Он нЈс напряжЈнно, однажды приспоткнул- {76}
ся, но не останавливался.

Страницы: (271) :  <<  ... 42434445464748495051525354555657 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Воспоминания далеких дней моей юности, воспоминания о путешествиях пешком по дикому побережью Корнуэлла, о разговорах - в кухнях с земляными полами или среди плетенок для ловли раков - с бедняками, которые были стары, когда я была молода, слишком туманны, чтобы на них можно было положиться. Много лет спустя я провела три зимы в Сент-Айвс, но к этому времени старинный диалект помнили только старики на уединенных фермах среди вересковых равнин. Филологи, к трудам которых я обращалась, не всегда придерживались единого мнения о том, как лучше передать мягкие, певучие, редуцированные гласные корнуэльского наречия, или в том, насколько далеко распространились по каменным грядам некоторые девонские речевые формы. Весьма возможно, что кое в чем я ошиблась, но избежать этого риска было нельзя. Без их характерной речи мои рыбаки не принадлежали бы Корнуэллу, который я любила. Э. Л. В.
     Нью-Йорк, ноябрь 1944 г.
     Названием романа являются слова из фразы, с которой, по библейским преданиям, бог обратился к Моисею: "Не подходи сюда: сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая". Эти слова вспоминает перед смертью героиня романа Беатриса Телфорд.
     Эпиграф к роману взят из поэмы Джона Мильтона "Потерянный рай". В четвертой песне описывается, как Сатана, решив искусить человека, проник в рай, где жили Адам и Ева, и принял образ жабы. Расположившись около самого уха Евы, он старался вдохнуть в нее свой яд и затуманить ее мозг фантастическими видениями. Сатана надеялся возбудить в ней недовольство, беспокойные мысли, необузданные желания. Но в то время как Сатана приводил в исполнение свой замысел, один из посланных богом ангелов - Итуриэль - коснулся Сатаны копьем, и Сатана тотчас принял свой настоящий облик, так как прикосновение небесного оружия разоблачает всякий обман. Сатана вступил в спор с архангелом Гавриилом, после чего был вынужден удалиться...

Войнич Этель Лилиан (Ethel Lilian Voynich)   
«Сними обувь твою»