В круге первом (т.2)

Вся ткань
жизни Спиридона вела к этому вопросу. И, кажется, сегодня наступила пора
этот вопрос задать.
Сложная жизнь Спиридона, его непрестанные переходы от одной борющейся
стороны к другой -- не было ли это больше, чем простое самосохранение? Не
сходилось ли это как-то с толстовской истиной, что в мире нет правых и нет
виноватых?.. Что узлов мировой истории не распутать самоуверенным мечом? Не
являла ли себя в этих почти инстинктивных поступках рыжего мужика -- мировая
система философского скептицизма?..
Социальный эксперимент, предпринятый Нержиным, обещал дать сегодня
здесь под лестницей неожиданный и блестящий результат! {145}
-- Тошную я, Глеба, -- говорил между тем Спиридон и намозоленной
заскорблой ладонью с силой протЈр по небритой щеке, как будто хотел ссадить
с неЈ кожу. -- Ведь четыре месяца из дому писем не было, а?
-- Ты ж сказал -- у Змея письмо?
Спиридон посмотрел укоризненно (глаза его были пригашены, но никогда не
казались остеклевшими, как у слепых от рождения, и оттого выражение их
бывало понятно):
-- После четырЈх-то месяцев? Что могЈт быть в том письме?
-- Как получишь завтра -- прийди, прочту.
-- Да уж вбежки к тебе.
-- Может, на почте какое пропало? Может, кумовья замотали? Не волнуйся,
Данилыч, зря.
-- Чего -- зря, как сердце скомит? За Веру боюся. Двадцать один год
девке, без отца, без братьев, и мать не рядом.
Этой Веры Егоровой Нержин видел фотографию, сделанную прошлой весной.
Крупная девушка, налитая, с большими доверчивыми глазами. Сквозь всю мировую
войну отец пронЈс еЈ и выхранил. Ручной гранатой он спас еЈ в минских лесах
от злых людей, добивавшихся еЈ, пятнадцатилетнюю, изнасилить. Но что он мог
сделать теперь из тюрьмы?
Нержин представил себе непродЈрный пермский лес; пулемЈтную стрельбу
бензопил; отвратительный рЈв тракторов, трелюющих стволы; грузовики,
зарывшиеся задом в болота и поднявшие к небу радиаторы как бы с мольбой;
обозлЈнных чЈрных трактористов, разучившихся отличать мат от простого слова
-- и среди них девушку в спецовке, в брюках, дразняще выделяющих еЈ женские
стати. Она спит с ними у костров; никто, проходя, не упускает случая еЈ
облапать. Конечно не зря ноет сердце у Спиридона.
Но утешения звучали бы жалко-бесполезно. А лучше и его отвлечь и для
себя утвердить в нЈм, что искал: перетяжку, противовес учЈным своим друзьям.
Не услышит ли Глеб сейчас, здесь, народное сермяжное обоснование
скептицизма, и сам тогда, может быть, утвердится на нЈм?
Положив руку на плечо Спиридона, а спиной по-преж- {146} нему упираясь
в косую подшивку лестницы, Нержин с затруднением, издалека, начал
высказывать свой вопрос:
-- Давно хочу тебя спросить, Спиридон Данилыч, пойми меня верно. Вот
слушаю, слушаю я про твои скитания.

Страницы: (271) :  <<  ... 919293949596979899100101102103104105106 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Робинзон Крузо
страдал нехваткой воображения по сравнению с
Джонни Полом. Всех ребят из Четырнадцатого
округа по-прежнему осеняет некая аура. Они не
были изобретены или придуманы. Они были
настоящие. Имена их звенят золотыми монетами: Том
Фаулер, Джим Бакли, Мэтт Оуэн, Роб Рэмси, Харри
Мартин, Джонни Дани, не говоря уже об Эдди Карни
или великом Лестере Рирдоне. Вот, даже теперь,
произнося "Джонни Пол", я чувствую дурной
привкус во рту от этого сочетания имен двух
святых*. Джонни Пол был живым Одиссеем
Четырнадцатого округа; то, что позже он стал
водителем грузовика, не имеет значения.


До великих перемен никто, казалось, не
замечал, что улицы уродливы и грязны. Если
канализационные люки бывали открыты, ты затыкал
нос. Если сморкался -- находил в носовом платке не
нос, а сопли. Больше было внутреннего покоя,
умиротворенности. Имелись салун, бега,
велосипеды, верные женщины и скаковые лошади.
Жизнь еще двигалась неспешно. По крайней мере, в
Четырнадцатом округе. По утрам в воскресенье
никто не принаряжался. Если миссис Горман
спускалась в своем капоте, с непромытыми глазами,
поклониться священнику ("Доброе утро, святой
отец!" -- "Доброе утро, миссис Горман!"), то улица
бывала очищена от всех грехов. Пэт Маккэррен
носил в заднем кармане сюртука торчавший наружу
оттуда носовой платок; это выглядело мило и
весьма уместно, как и трилистник у него в петлице.
Пиво пенилось, и люди останавливались поболтать
друг с другом.



В мечтах я все возвращаюсь в
Четырнадцатый округ, как параноик возвращается к
своим навязчивым идеям. При мысли о
серо-стального цвета боевых кораблях на Военной
верфи они видятся мне лежащими там, в некоем
астрологическом измерении, где сам я оказываюсь
артиллеристом, химиком, торговцем взрывчаткой,
могильщиком,

________________

*
Имеются в виду два апостола; Иоанн (по-английски
Джон) и Павел (Пол) (прим...

Миллер Валентин Генри   
«Черная Весна»