Два рассказа

Но конечно, добавлял, будем и засылать побольше наших агентов в
расположение бандитов, хотя, увы, чекисты уже понесли большие жертвы. А
ещё главное наше оружие - воздействие через СЕМЬИ.
И прочёл уже подписанный им "приказ № 130", издаваемый в эти дни на
всю губернию, ко всеобщему сведению населения. Язык приказа был тоже
беспрекословно уверенный, как и сам молодой полководец. "Всем
крестьянам, вступившим в банды, немедленно явиться в распоряжение
Советской власти, сдать оружие и выдать главарей... Добровольно
сдавшимся смертная казнь не угрожает. Семьи же неявившихся бандитов
неукоснительно арестовывать, а имущество их конфисковывать и
распределять между верными Советской власти крестьянами. Арестованные
семьи, если бандит не явится и не сдастся, будут пересылаться в
отдалённые края РСФСР".
Хотя всякое собрание с большим участием коммунистов, как это
сегодняшнее, не могло закончиться ранее общего пения "Интернационала", -
Тухачевский разрешил себе этого не ожидать, подал белую руку одному лишь
комбригу, той же гордой выступкой вышел вон, и тут же уехал
бронелетучкой.
И эта дерзкая властность тоже поразила Жукова.
А тут, ещё до Интернационала, командирам раздавали листовку
губисполкома к крестьянам Тамбовской губернии: пора избавиться от этого
гнойного нарыва антоновщины! До сих пор преимущество бандитов было в
частой смене загнанных лошадей на свежих, - так вот, при появлении
преступных шаек Антонова поблизости от ваших сёл - не оставляйте в селе
ни одной лошади! угоняйте их и уводите туда, где наши войска сумеют
сохранить.
Когда уже и все расходились с совещания, Жуков пошёл с каким-то
встрявшим в него новым чувством - и одарения, и высокого примера, и
зависти.
Просто воевать - и всякий дурак может. А вот - быть военным до
последней косточки, до цельного дыхания, и чтобы все другие это ощущали?
Здорово.
А ведь и Жуков? - он и правда полюбил военное дело больше всякого
другого.
И потекли эти шесть недель решающего подавления. Из отряда Уборевича
помогли не так броневики, - они пройти могли не везде, и проваливались
на мостах, - как его же лёгкие грузовики и даже легковые автомобили,
вооружённые станковыми и ручными пулемётами. Крестьянские лошади боялись
автомобилей, не шли в атаку на них - и не могли оторваться от их погони.
А ещё было хорошее преимущество: у антоновцев, конечно же, не было
радио, и потому преследующие части могли пользоваться между собой радио
без шифра, что облегчало переговоры и убыстряло передачу сведений.
Антоновцы скакали, думая, что их никто не видит, а уже по всем трём
уездам передавалась искровая связь: где бандиты, куда скачут, куда слать
погоню, где перерезать им путь.

Страницы: (50) :  <<  ... 18192021222324252627282930313233 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Однако делать было нечего, и он, закурив трубку, со сноровкой старого солдата стал готовить заправку для похлебки. Тем временем девочки начистили картошки, и Пазурек стал помешивать в котле, утирая рукавом пот со лба. Вдруг его осенила замечательная мысль. Он остановился, поглядел на мальчиков, которые возились на лужайке перед павильоном, и крикнул: - Карел Малина, поди-ка сюда! Не чуя близкой беды, Карел предстал перед Пазуреком. - Ты, распроклятый мальчишка! - закричал на него Пазурек.- Что ты вчера делал в орешнике? Не знаешь, что ли, что за это полагается штраф? Давай-ка мне твою крону да позови сюда своего брата Пепика. Пепик, распроклятый мальчишка, твоему брату Карелу грозит кутузка за кражу орехов. Ты получил крону от князя. Давай-ка ее сюда! И благодарите бога, поганцы, что он послал вам доброго князя. Кто бы стал платить за вас штраф, шантрапа? Две кроны -это как раз то, что нужно. А если другой раз попадетесь мне в орешнике,- запру в сарай, спущу штанишки да всыплю горячих. Воровать, дети, грешно! Ну, на этот раз я вас, так и быть, прощаю. Пусть Пепик сбегает мне за водкой, а Карел будет мешать похлебку. Пазурек удобно расположился на траве. Вскоре Пепик прибежал с водкой. Пазурек основательно приложился к ней, собрал вокруг себя детей и произнес проникновенную речь об уважении к начальству. - Ибо оно от самого господа бога, слышите, мелюзга? И послал за второй бутылкой водки. Солнце пекло вовсю, и Пазурек, сняв высокие сапоги, завалился спать и скоро захрапел. Ребята, в ожидании сиятельной похлебки, принялись играть в разбойники. Вскоре они умчались в лес, и голоса их замерли вдали. В полдень князь возвратился с прогулки. Взгляд его упал на брошенную кухню и опустевший павильон. Из котла валил густой пар, и слышалось аппетитное бульканье похлебки. Впрочем, подойдя ближе, князь увидел, что в котле варились... сапоги стражника Пазурека. Князь разбудил его увесистым пинком, ибо его сиятельство был не только весьма гуманный, но и весьма вспыльчивый человек. А с косогора, спрятавшись за кустами, братья Малина, хихикая, созерцали забавное зрелище. Они чувствовали себя, как художники, чье произведение удостоено первой премии...

Ярослав Гашек (Jaroslav Hasek)   
«Похлебка для бедных детей»