Два рассказа

Кто уцелеет - будет внукам
рассказывать, а сейчас - вперёд!! (Союзники, больше из зависти, после
войны стали утверждать, что не только не нужна была берлинская операция,
но и вся весенняя кампания 1945 года: мол, Гитлер сдался бы и без неё и
без новых боёв, он уже был обречён. А сами - зачем тогда сжигали
ненужной бомбёжкой невоенный Дрезден?.. тоже - тысяч полтораста сожгли,
да гражданских.)
Да Жуков готов был воевать хоть и ещё дальше, как машина, его
стратегическая теперь хватка и разогнанная стальная воля даже требовали
пищи, помола. Но - жизнь вся сразу сменилась: как бы с полного разгона
корабля он сел на мягкую и почётную мель. Теперь - он стал
Главнокомандующим советскими оккупационными войсками в Германии.
Бессонные ночи оперативных разработок сменились на долгие сытые и пьяные
банкеты с союзниками (они так и липли на икру и водку). Завязалась как
бы дружба с Эйзенхауэром. (На одном ночном банкете - отплясал ему
"русскую", показывал.) Пошёл поток взаимных с союзниками наград. (Эти
крупные их ордена уже приходится спускать на живот.) Вместо боевых
потекли заботы хозяйственные: демонтировать немецкие предприятия и
вывозить их в СССР. Ну и, конечно же, налаживать жизнь немецкого
населения - мы много сделали для них, наши интернациональные чувства не
давали нам отдаться мести, и нам многое объяснили Ульбрихт и Пик
младший. (И через 8 лет изумлён был Жуков необъяснимым восстанием
берлинских рабочих: ведь мы - отменили им все нацистские законы и дали
полную свободу всем антифашистским партиям.)
Гордость была только - в июне съездить принять парад Победы на
Красной площади, на белом коне. (Сталин, видно, сам хотел, но не уверен
был, усидит ли на лошади. А видно - завидовал: желваки заходили по лицу.
А раз, внезапно, небывало признался Жукову: "Я - самый несчастный
человек. Я даже тени своей боюсь", - боялся покушения? Жуков поверить не
мог такой откровенности.)
Летом потекла церемонная Потсдамская конференция (в Берлине,
полностью разбитом нашей артиллерией и авиацией, места для конференции
не нашлось). Дальше были заботы, как заставить союзников вернуть
советским органам наших советских граждан, опять-таки необъяснимо не
желающих возвращаться на родину. (Что это? как это может быть? Или знают
за собой тяжёлые преступления, или льстятся на лёгкую западную жизнь.)
Приходилось жёстко требовать от союзников, чтобы на встречу с этими
людьми допускали наших представителей, профессионалов сыска. (Это
оказались очень деловые люди, они в нашей армии состояли и всегда, но
Жуков со своей высоты с ними раньше как-то мало соприкасался.)
И - много такого. Жуков всё это исполнял, но как бы с ленью, как бы
засыпая: уже никогда не возвращался прежний его орлиный полёт - разгадок
противника и постройки своих замыслов.

Страницы: (50) :  <<  ... 33343536373839404142434445464748 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Итак, поскольку предлагаемая здесь материя есть материя политическая,
больше того, поскольку она является источником и началом правильных
государственных устройств, а все политическое находится в нашей власти,
очевидно, что предлагаемая материя предназначена не для созерцания прежде всего,
а для действия. Далее, поскольку в предметах действия началом и причиной всего
является последняя [c.23] цель (ибо она изначала явно приводит в движение
действующего), постольку, следовательно, все особенности предпринимаемого ради
цели должны проистекать из этой самой цели. Так, одни особенности имеет рубка
леса для постройки дома и другие – для постройки корабля. Стало быть, если
существует нечто, что является универсальной целью гражданственности
человеческого рода8, то оно будет здесь тем исходным принципом, благодаря
которому становится в достаточной мере очевидным все, что ниже будет подлежать
доказательству. Считать же, что существует цель того или иного государства, но
не существует единой цели для всех них, – глупо.
III. Теперь нужно рассмотреть, что же есть цель всей человеческой
гражданственности, и когда это будет выяснено, будет выполнено больше половины
всей работы, по слову Философа в “Никомаховой этике”9. А для уяснения того, о
чем ставится вопрос, следует заметить: подобно тому, как существует цель, ради
которой природа производит палец, и другая, ради которой она производит всю
ладонь, и еще третья, отличная от обеих, ради которой она производит руку, и
отличная от всех них, ради которой она производит человека, подобно этому одна
цель, ради которой предвечный Бог своим искусством (каковым является природа)
приводит к бытию единичного человека, другая – ради которой он [c.24]
упорядочивает семейную жизнь, третья – ради которой он упорядочивает поселение,
еще иная – город, и еще иная – королевство, и наконец, существует последняя
цель, ради которой он упорядочивает весь вообще человеческий род. И вот об этом
как о руководящем принципе исследования и ставится здесь вопрос...

Данте Алигьери (Dante Alighieri)   
«Монархия (1-я книга)»