Желябугские выселки

Ни на минуты не оставалось небо чистым от немецких самолетов: едва уходила
одна стайка, отбомбясь, - тем же курсом, на тот же круг, уже загуживала
другая. И видим: на участках соседей - то же самое. Непрерывная самолетная
мельница - и так весь день насквозь. А где наши? - в тот день ни одного. От
волны до волны едва успеваешь лишь чуть перебежать, где там разворачиваться.
Все же я рыскал по Сафонову, куда бы станцию уткнуть. Перемежился в хилой
землянке - а там трое связистов только-только открыли коробку американской
колбасы, делят и ссорятся. Тоска! Убежал дальше. Через десяток минут
возвращаюсь - той землянки уже нет, прямое попадание.
Но то - днями позже. А пока - в таком же джипе-козлике, в каком тогда
наезжал на меня комбриг (конструкция за полвека не сильно изменилась), везут
нас в Желябугские Выселки. В таком же джипе, но с твердой крышей, едут глава
районной администрации и глава местной - долг гостеприимства.
Да ни на чем другом в Выселки, наверное бы, и не проехать. Дорога - из
одних рытвин, хорошо, что закаменевшие, давно не было дождя. Не едем, а
переваливаемся всей машиной с бока на бок, за поручни уцепясь.
Да! вот и склон, так и стоящий в памяти, он-то не изменился. Да
наверху, на гребне, и ветлы же стоят, как стояли. И там - избы три около
них. А сюда, книзу, уличный порядок сильно прорежен: какие избы - еще война
убрала, какие - время долгое, новые не построились. Улица - уже не улица,
избяными островками, и не дорога: средняя полоса ее заросла травой, остались
от колей - как две тропинки рядом.
А направо за лощиной, повыше, вторая улица - тянется сходно с прежней.
Но и на ней что-то не видно жизни.
На открытом месте склона, сбочь и от дороги, стоит разбитая телега, на
какой уже не поездишь: три колеса, одна оглобля на бок свернута, ящик
разбит. И колеса обрастают молодой травой.
А центральная станция наша? Вот - тут бы должна быть, тут.
Но - нет кирпичного надземного свода, да и остатков ямы не видно. Все
кирпичи забрали куда? а яму засыпали?
Машину мы покинули, администраторы в своей остались, не мешают нам
вспоминать.
А внизу - вон, пруд, отметливое место.
Спустились к пруду.
Берег залядел резучей, широколистой травой.
И - чья-то исхудалая лошадь одиноко бродит, без уздечки, как вовсе без
хозяина. И кажется: печальная.
Отдельно стоит решетчатый скелет из жердей - под шалаш? И покосился.
Застоялая, как годами недвижимая вода. От соседней яркой майской зелени
она кажется синей себя. На воде - бездвижная хворостяная ветка, присыпь
листьев - значит, прошлогодних? таких новых еще нет. Никто тут не купается.
Через ручей - лава из горбыля. И торчат четыре-пять копыльев, руками
перехватываться.
А вот - ландыши. Никому не нужные, не замечаемые.

Страницы: (29) :  <<  ... 151617181920212223242526272829

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... На песчаном кольце атолла
местами росли кокосовые пальмы, но там, где песчаный берег был слишком
низок, пальмы не росли, и в просветах сверкала лагуна; вода в ней была как
зеркало, едва подернутое рябью. Эта неправильной формы лагуна простиралась
на много квадратных миль, и в часы отлива воды ее рвались в открытое море
через единственный узкий проток. Так узок был проток и так силен напор
устремившейся в него воды, что казалось - это не просто вход в лагуну, а
стремнина бурной реки. Вода кипела, кружила, бурлила и рвалась вон из
пролива крутыми, зубчатыми, увенчанными белой пеной валами. Удар за ударом
наносили "Малахини" эти вздымавшиеся ей навстречу валы, и каждый удар,
точно стальным клином, сбивал ее с курса, отбрасывая в сторону. Она уже
вошла в проход - и тут оказалась так прижатой к коралловому берегу, что
пришлось сделать поворот. На новом галсе шхуна стала бортом к течению, и
оно стремительно понесло ее в открытое море.
- Ну, теперь пора пустить в ход ваш новый дорогой мотор, - с
добродушной усмешкой сказал Гриф.
Все знали, что этот мотор - слабость капитана Уорфилда. Капитан до
тех пор преследовал Грифа мольбами и уговорами, пока тот не дал согласия
на покупку.
- Он еще оправдает себя, - возразил капитан. - Вот увидите. Он
надежнее всякой страховки, а ведь сами знаете - судно, плавающее на
Паумоту, и страховать никто не берется.
Гриф указал назад, на маленький тендер, который тоже пробивался,
борясь с течением, ко входу в лагуну.
- Держу пари на пять франков, что "Нухива" нас обгонит.
- Конечно, - согласился Уорфилд. - У нее относительно очень сильный
мотор. Мы рядом с ней - прямо океанский пароход, а у нас всего сорок
лошадиных сил. У нее же - десять, и она летит, как птица. Она проскочила
бы в самый ад, но такого течения и ей не одолеть. Сейчас его скорость
верных десять узлов!
И со скоростью десяти узлов, швыряя и кидая "Малахини" то на один
борт, то на другой, течение вынесло ее в открытое море...

Джек Лондон (Jack London)   
«Сын солнца - Жемчуг Парлея»