Знают истину танки!

..Нам расчету нет. Не платят.
- Как не платят? Расценки единые государственные, что для
вольных, что для вас!
Сзади на бревнах все так же развалились зэки. Кишкин впереди
изгибается перед десятником:
- Расценки единые, да у нас семья большая. Гражданина майора
Чередниченко надо накормить? А капитана-кума? А лейтенантов двадцать?
А надзирателей - сорок? А конвоя батальон? А колючая проволока,
знаешь, теперь почем?
С бревен возгласы:
- А пули?..
- Масло ружейное!..
- Забор деревянный!
- Бур каменный!..
= Кишкин (показывает свой болтающийся номер):
- Даже вот номера писать - и то художников держим! И как баланс
ни крутим - все мы начальнику должны, не он нам!
Громкий голос:
- В чем дело, десятник? Почему цемент не убираете под навес?
= Это шел мимо и остановился прораб - тот, который отказал
Климову в креплении. Десятник:
- Заключенные работать не идут, товарищ прораб...
- Как не идут?! Заключенные - не идут!! - что за новости? Пере-
писать номера, кто не идет, всех посадим!!
И ушел, костлявый, не ожидая, чем кончится. Ему кричат вдогонку:
- Уже в БУРе места нет, не посадишь!
Десятник достал замусоленную книжку и карандаш.
Ему зло кричат, выпячивая грудь:
- Пиши!.. Пиши!.. Списывай!..
- Кишкин срывает свой номер, отворачивается, нагибается и, двумя
руками держа номер на неприличном месте, пятится на десятника, на
нас, пока его номер не займет всего экрана:
Ф-111

ШТОРКА. ОБЫЧНЫЙ ЭКРАН.

= Костлявый прораб в своем кабинете у стола стоит и кричит в
телефонную трубку:
- Товарищ майор! Я двадцать лет работаю с заключенными, но
ничего подобного никогда не видел. Открытое неповиновение! Забас-
товки! Заключенные не идут работать!! У нас Советский Союз или
Америка? Комбинат будет жаловаться в Главное Управление Лагерей! Это
дойдет, наконец, до товарища Сталина!!
Телефон и трубка - те же, но

НАПЛЫВОМ

= вместо прораба - майор Чередниченко. Растерянность, угнетен-
ность на его жирном лице. Капли пота на лбу. Он только кивает в
трубку:
- Да... да, да... Мы принимаем меры... Да... Положил трубку и
отер пот,

МЫ ОТХОДИМ.

Майор сидит в том кабинете и в том кресле, где Хадрис зарезал
стукача. За столом заседаний - несколько офицеров МВД, среди них - в
картинной нетерпеливой позе - Бекеч. Старший лейтенант-оперуполномо-
ченный. Невзрачный офицер говорит:
- Так что культурно-воспитательная часть со своей стороны...
Партийная линия есть перевоспитание заключенных, и, очевидно, даже в
Особых лагерях мы не должны его запускать.
Майор:
- Да я бандуру им разрешил, пусть играют.

Страницы: (59) :  <<  ... 23242526272829303132333435363738 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Темнота черней чернил.
Дьявол, знать, тебя учил
Поступать безбожно!
Дождь и гром. В глазах черно.
Баба, выгляни в окно!

Дура, выгляни в окно!
Ах, тебе не жалко?
Я молил, я плакал, но -
Здесь вернее палка.
Иль я попросту дурак,
Чтоб всю ночь срамиться так
Перед целым светом?
Ноют руки, стынет кровь,-
Распроклятая любовь
Виновата в этом!
Дождь и гром. В глазах черно.
Стерва, выгляни в окно!

Тьфу ты, черт! Дождусь ли дня?...
Только что со мною?
Эта ведьма на меня
Вылила помои!
Сколько я истратил сил,
Холод, голод, дождь сносил
Ради той чертовки!
Дьявол в юбке!...

Шиллер Иоганн Кристоф Фридрих (Johann Christoph Friedrich Schiller)   
«Мужицкая серенада»