На изломах

И отдать свою
жизнь в такую пустомолку, "гонять воздух", ни на что творческое уже не
надеясь, - невозможно?..
Однако по нынешнему времени - невозможно иначе. И только изумляться
можно было, как иные партийные чины - прежде недоступные, каменноподобные на
страже "народной собственности", - вдруг перелицевались в оборотистых,
поспешных, усмотрительных, где можно поживиться, и хватать, хапать взахлёб.
А ещё эти биржи, биржи отовсюду, как грибы? Первыми посещениями их Алёша
был оглушён до очумления, неразборно гудела голова: брокеры, маклеры,
азартные скупщики и продавцы ваучеров, бумаг, валюты, мигающие табло,
быстросменчивые надписи, - и все куда-то кидаются (и ещё каждый бережёт свой
портфелик-дипломат - не пойдут ли потом по пятам за удачником и пришьют?)
да как вообще можно так жить?
А привыкать - придётся. Компания их сколотилась из трёх мысловатых
друзей - ещё одного физика и ещё математика. Все - почти ровесники, сходны
мысли, надежды, понятия жизни. Идей было много, но идеи - не деньги. Вот,
видели, зарождаются коммерческие банки, иногда и мелкие. Ну совсем
непривычное, чужеродное дело - однако отчаянно перспективное и гибкое: при
прежнем жёстком государственном кредитовании никакому развитию не
состояться. А мелкому банку - стать на ноги трудно, его шатает от каждого
ветерка в экономике или политике. Да раньше: надо иметь немалые деньги
уплатить взятку за лицензию на открытие банка. А открывшись - надо иметь
начальный капитал. К счастью, нашёлся, по-теперешнему, "спонсор", помог
стартовать, имея-то цели свои. Назвались сразу раскатно: "Транс
Континентальный банк". А ютились сперва в двух подвальных комнатах - и
удивлённым первым клиентам объясняли: "Да это - временно, у нас в главном
доме сейчас ремонт."
И вышло б дальше что? - но встретился Алёше старый его однокурсник
Рашит, который потом университет бросил, но и в армии не был. Когда-то
дружили. Теперь сошлись, выпили раз, выпили два - и Рашит сам вошёл в
"Транс-Континентальный", а за ним стояли его земляки, - здесь, в этом
городе, спаянные по землячеству, крепче обычного; землячество их освоило и в
области сильные финансовые позиции, и уже впереплёт с областной
администрацией, тоже искавшей новые пути. И в короткое время отгрохали
семиэтажное здание, пять верхних этажей сдали в аренду, а банк поместился в
двух нижних.
У Рашита были крепкие связи, у Алёши светлая голова, они дополняли друг
друга, и зажили в ладу, все четверо, а доли - разные. Ступал Толковянов по
неведомой почве, как первый космонавт по Луне. Но домозговался и тут: как
чисто и быстро применить клиринг при распаде советских торговых связей
чтоб они продолжали служить. Ну, а главное, конечно, был шанс - с постоянно
прыгавшей валютой, и при правильном предчувствии это давало потрясающие
прибыли.

Страницы: (29) :  <<  ... 14151617181920212223242526272829

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... A rough wooden bench had been placed against the trunk; and on this Montanelli sat down. Arthur was studying philosophy at the university; and, coming to a difficulty with a book, had applied to "the Padre" for an explanation of the point. Montanelli was a universal encyclopaedia to him, though he had never been a pupil of the seminary.
     "I had better go now," he said when the passage had been cleared up; "unless you want me for anything."
     "I don't want to work any more, but I should like you to stay a bit if you have time."
     "Oh, yes!" He leaned back against the tree-trunk and looked up through the dusky branches at the first faint stars glimmering in a quiet sky. The dreamy, mystical eyes, deep blue under black lashes, were an inheritance from his Cornish mother, and Montanelli turned his head away, that he might not see them.
     "You are looking tired, carino," he said.
     "I can't help it." There was a weary sound in Arthur's voice, and the Padre noticed it at once.
     "You should not have gone up to college so soon; you were tired out with sick-nursing and being up at night. I ought to have insisted on your taking a thorough rest before you left Leghorn."
     "Oh, Padre, what's the use of that? I couldn't stop in that miserable house after mother died. Julia would have driven me mad!"
     Julia was his eldest step-brother's wife, and a thorn in his side.
     "I should not have wished you to stay with your relatives," Montanelli answered gently. "I am sure it would have been the worst possible thing for you. But I wish you could have accepted the invitation of your English doctor friend; if you had spent a month in his house you would have been more fit to study."
     "No, Padre, I shouldn't indeed! The Warrens are very good and kind, but they don't understand; and then they are sorry for me,--I can see it in all their faces,--and they would try to console me, and talk about mother...

Войнич Этель Лилиан (Ethel Lilian Voynich)   
«The Gadfly»