Нобелевская лекция по литературе, 1972

Оно требует
миллионных жертв в нескончаемых гражданских войнах, оно нагруживает в душу
нам, что нет общечеловеческих устойчивых понятий добра и справедливости, что
все они текучи, меняются, а значит всегда должно поступать так, как выгодно
твоей партии. Любая профессиональная группа, как только находит удобный
момент вырвать кусок, хотя б и не заработанный, хотя б и избыточный, -- тут
же вырывает его, а там хоть все общество развались. Амплитуда швыряний
западного общества, как видится со стороны, приближается к тому пределу, за
которым система становится метастабильной и должна развалиться. Все меньше
стесняясь рамками многовековой законности, нагло и победно шагает по всему
миру насилие, не заботясь, что его бесплодность уже много раз проявлена и
доказана в истории. Торжествует даже не просто грубая сила, но ее трубное
оправдание: заливает мир наглая уверенность, что сила может все, а правота
-- ничего. Бесы Достоевского -- казалось, провинциальная кошмарная фантазия
прошлого века, на наших глазах расползаются по всему миру, в такие страны,
где и вообразить их не могли, -- и вот угонами самолетов, захватами
заложников, взрывами и пожарами последних лет сигналят о своей решимости
сотрясти и уничтожить цивилизацию! И это вполне может удаться им. Молодежь
-- в том возрасте, когда еще нет другого опыта, кроме сексуального, когда за
плечами еще нет годов собственных страданий и собственного понимания, --
восторженно повторяет наши русские опороченные зады XIX века, а кажется ей,
что открывает новое что-то. Новоявленная хунвейбиновская деградация до
ничтожества принимается ею за радостный образец. Верхоглядное непонимание
извечной человеческой сути, наивная уверенность не поживших сердец: вот э т
и х лютых, жадных притеснителей, правителей прогоним, а следующие (мы!),
отложив гранаты и автоматы, будут справедливые и сочувственные. Как бы не
так!.. А кто пожил и понимает, кто мог бы этой молодежи возразить, -- многие
не смеют возражать, даже заискивают, только бы не показаться
"консерваторами", -- снова явление русское, XIX века, Достоевский называл
его "рабством у передовых идеек".
Дух Мюнхена -- нисколько не ушел в прошлое, он не был коротким
эпизодом. Я осмелюсь даже сказать, что дух Мюнхена преобладает в XX веке.
Оробелый цивилизованный мир перед натиском внезапно воротившегося
оскаленного варварства не нашел ничего другого противопоставить ему, как
уступки и улыбки. Дух Мюнхена есть болезнь воли благополучных людей, он есть
повседневное состояние тех, кто отдался жажде благоденствия во что бы то ни
стало, материальному благосостоянию как главной цели земного бытия. Такие
люди -- а множество их в сегодняшнем мире -- избирают пассивность и
отступления, лишь дальше потянулась бы привычная жизнь, лишь не сегодня бы
перешагнуть в суровость, а завтра, глядишь, обойдется.

Страницы: (12) : 123456789101112

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Притворились добренькими,
Многих прочь услали
И пещеры ковриками
Пышными устлали.

Мы стоим, нас трое, нам -
Бутылку коньяку...
Тишь в благоустроенном
{И} каменном веку.

Встреться мне, молю я исто,
Во поле, элита!
Забери ты меня из то-
Го палеолита.

Ведь по многим отзывам -
Я умный и не злой,
То есть, в веке бронзовом
Стою одной ногой.

1978

x x x

Пародии делает он под тебя,
О будущем бредя, о прошлом скорбя,
Журит по хорошему, вроде, любя,
С улыбкой поет непременно,
А кажется будто поет - под себя -
И делает одновременно.

Про росы, про плесы, про медкупоросы,
Там - осыпи, осы, мороз и торосы,
И сосны, и СОСы, и соски, и косы,
Усы, эскимосы и злостные боссы.

А в Подольске - раздолье:
Ив Монтан он - и только!
Есть ведь и горькая доля,
А есть горькая долька.

Тогда его зритель Подольский
Возлюбит зимою и летом,
А вот полуостров наш Кольский
Весьма потеряет на этом.

Настолько он весь романтичный,
Что нечего и пародировать,
Но он мне в душе симпатичен,
[Я б смог] его перефразировать.

Нет свободной минуты и, кстати,
Спать не может {он} не от кошмаров,
Потому что он {все} время тратит
На подсчеты моих гонораров.

1978

Песня Гогера-Могера
для спектакля
"Турандот или Конгресс обелителей"


Прохода нет от этих начитанных болванов:
Куда ни плюнь - доценту на шляпу попадешь!
Позвать бы пару опытных шаманов
И напустить на умников падеж!

Что за дела - не в моде благородство?!
И вместо нас - нормальных, от сохи, -
Теперь нахально рвутся в руководство
Те, кто умеют сочинять стихи.

На нашу власть - то плачу я, то ржу:
Что может дать она? - По носу даст вам!
Доверьте мне - я поруковожу
Запутавшимся нашим государством...

Высоцкий Владимир Семенович   
«1978 год»