Один день Ивана Денисовича

В лагере бригада -- это такое устройство, чтоб не начальство зэков
понукало, а зэки друг друга. Тут так: или всем дополнительное, или все
подыхайте. Ты не работаешь, гад, а я из-за тебя голодным сидеть буду? Нет,
вкалывай, падло!
А еще подожмет такой момент, как сейчас, тем боле не рассидишься. Волен
не волен, а скачи да прыгай, поворачивайся. Если через два часа обогревалки
себе не сделаем -- пропадем тут все на хрен.
Инструмент Павло принес уже, только разбирай. И труб несколько. По
жестяному делу инструмента, правда, нет, но есть молоточек слесарный да
топорик. Как-нибудь.
Похлопает Шухов рукавицами друг об друга, и составляет трубы, и
оббивает в стыках. Опять похлопает и опять оббивает (а мастерок тут же и
спрятал недалеко. Хоть в бригаде люди свои, а подменить могут. Тот же и
Кильдигс).
И -- как вымело все мысли из головы. Ни о чем Шухов сейчас не вспоминал
и не заботился, а только думал -- как ему колена трубные составить и
вывести, чтоб не дымило. Гопчика послал проволоку искать -- подвесить трубу
у окна на выходе.
А в углу еще приземистая печь есть с кирпичным выводом. У ней плита
железная поверху, она калится, и на ней песок отмерзает и сохнет. Так ту
печь растопили, и на нее кавторанг с Фетюковым носилками песок носят. Чтоб
носилки носить -- ума не надо. Вот и ставит бригадир на ту работу бывших
начальников. Фетюков, кесь, в какой-то конторе большим начальником был. На
машине ездил.
Фетюков по первым дням на кавторанга даже хвост поднял, покрикивал. Но
кавторанг ему двинул в зубы раз, на том и поладили.
Уж к печи с песком сунулись ребята греться, но бригадир предупредил:
-- Эх, сейчас кого-то в лоб огрею! Оборудуйте сперва!
Битой собаке только плеть покажи. И мороз лют, но бригадир лютей.
Разошлись ребята опять по работам.
А бригадир, слышит Шухов, тихо Павлу:
-- Ты оставайся тут, держи крепко. Мне сейчас процентовку закрывать
идти.
От процентовки больше зависит, чем от самой работы. Который бригадир
умный -- тот не так на работу, как на процентовку налегает. С ей кормимся.
Чего не сделано -- докажи, что сделано; за что дешево платят -- оберни так,
чтоб дороже. На это большой ум у бригадира нужен. И блат с нормировщиками.
Нормировщикам тоже нести надо.
А разобраться -- для кого эти все проценты? Для лагеря. Лагерь через то
со строительства тысячи лишние выгребает да своим лейтенантам премии
выписывает. Тому ж Волковому за его плетку. А тебе -- хлеба двести грамм
лишних в вечер. Двести грамм жизнью правят. На двести граммах Беломорканал
построен.
Принесли воды два ведра, а она по дороге льдом схватилась. Рассудил
Павло -- нечего ее и носить. Скорее тут из снега натопим. Поставили ведра на
печку.
Припер Гопчик проволоки алюминиевой новой -- той, что провода электрики
тянут.

Страницы: (76) :  <<  ... 18192021222324252627282930313233 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Одна гора красива и вздымается к небу как бы застывшим костром, пламя
которого заострилось и замерло, - восходит к небу как бы безглагольным
гимном, что начался широким вещанием, кончился лезвием мысли, постепенно
суживающимся, равномерно заостренным, призывом, уводящим в лазурь. Одна гора
красива, но когда две высокие вершины, но когда две вершины в известной
отдаленности и в известной близости, связаны друг с другом - некоторым
соответствием размера, некоторой линейной зеркальностью, и высятся как бы
повторяя друг друга, не в однозвучной тождественности, а в дружном ладе
сродства, - в душе глядящего вырастает напевное настроение, в нем как бы
льнет строка к строке, в нем возникает целая песня, где строки различны, но
образуют одно целое, как различные горы, слагаясь в целое, образуют одну
горную цепь.

Горное озеро огромным зеркалом серебрится внизу. Высокая горная вершина
смотрится в ровные воды. Силой тайного соответствия, два эти разные явления
сочетаются в одно. Исполинский непроницаемый камень отражается в прозрачной
влаге. Высокая гора смотрится в глубокую воду. А человеческая душа, которая
видит это, встает третьим звеном, и, как рифма соединяет две строки в одну
напевность, душа связует безгласную гору и зеркальную воду в одну певучую
мысль, в один звенящий стих. И снежную гору, которая смотрится в воды,
человек назовет Юною Девой, а это отражающее озеро он назовет Розой Пяти
Ветров...

Бальмонт Константин Дмитриевич   
«Проза. Поэзия как волшебство»