Один день Ивана Денисовича

Были б умней -- сказали б, что по лесам бродили, и ничего б им. А они
открылись: мол, из плена немецкого. Из плена? Мать вашу так! Фашистские
агенты! И за решетку. Было б их пять, может сличили показания, поверили б, а
двоим никак: сговорились, мол, гады насчет побега.
Сенька Клевшин услышал через глушь свою, что о побеге из плена говорят,
и сказал громко:
-- Я из плена три раза бежал. И три раза ловили.
Сенька, терпельник, все молчит больше: людей не слышит и в разговор не
вмешивается. Так про него и знают мало, только то, что он в Бухенвальде
сидел и там в подпольной организации был, оружие в зону носил для восстания.
И как его немцы за руки сзади спины подвешивали и палками били.
-- Ты, Ваня, восемь сидел -- в каких лагерях? -- Кильдигс перечит. --
Ты в бытовых сидел, вы там с бабами жили. Вы номеров не носили. А вот в
каторжном восемь лет посиди! Еще никто не просидел.
-- С бабами!... С бала'нами, а не с бабами...
С бревнами, значит.
В огонь печной Шухов уставился, и вспомнились ему семь лет его на
севере. И как он на бревнотаске три года укатывал тарный кряж да шпальник. И
костра вот так же огонь переменный -- на лесоповале, да не дневном, а ночном
повале. Закон был такой у начальника: бригада, не выполнившая дневного
задания, остается на ночь в лесу.
Уж заполночь до лагеря дотянутся, утром опять в лес.
-- Не-ет, братцы... здесь поспокойне'й, пожалуй, -- прошепелявил он. --
Тут съем -- закон. Выполнил, не выполнил -- катись в зону. И гарантийка тут
на сто грамм выше. Тут -- жить можно. Особый -- и пусть он особый, номера
тебе мешают, что ль? Они не весят, номера.
-- Поспокойне'й! -- Фетюков шипит (дело к перерыву, и все к печке
подтянулись). -- Людей в постелях режут! Поспокойне'й!...
-- Нэ людин, а стукачи'в! -- Павло палец поднял, грозит Фетюкову.
И правда, чего-то новое в лагере началось. Двух стукачей известных прям
на вагонке зарезали, по подъему. И потом еще работягу невинного -- место,
что ль, спутали. И один стукач сам к начальству в БУР убежал, там его, в
тюрьме каменной, и спрятали. Чудно'... Такого в бытовых не было. Да и
здесь-то не было...
Вдруг прогудел гудок с энергопоезда. Он не сразу во всю мочь загудел, а
сперва хрипловато так, будто горло прочищал.
Полдня -- долой! Перерыв обеденный!
Эх, пропустили! Давно б в столовую идти, очередь занимать. На объекте
одиннадцать бригад, а в столовую больше двух не входит.
Бригадира все нет. Павло окинул оком быстрым и так решил:
-- Шухов и Гопчик -- со мной! Кильдигс! Як Гопчика до вас пришлю --
веди'ть за'раз бригаду!
Места их у печи тут же и захватили, окружили ту печку, как бабу, все
обнимать лезут.
-- Кончай ночевать! -- кричат ребята. -- Закуривай!
И друг на друга смотрят -- кто закурит.

Страницы: (76) :  <<  ... 22232425262728293031323334353637 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

И за эти щедроты теплые,
Что сочишь ты дождями в муть,
О, какими, какими метлами
Это солнце с небес стряхнуть?


2



Там, за млечными холмами,
Средь небесных тополей,
Опрокинулся над нами
Среброструйный Водолей.

Он Медведицей с лазури -
Как из бочки черпаком.
В небо вспрыгнувшая буря
Села месяцу верхом.

В вихре снится сонм умерших,
Молоко дымящий сад,
Вижу, дед мой тянет вершей
Солнце с полдня на закат.

Отче, отче, ты ли внука
Услыхал в сей скорбный срок?
Знать, недаром в сердце мукал
Издыхающий телок.


3



Кружися, кружися, кружися,
Чекань твоих дней серебро!
Я понял, что солнце из выси -
В колодезь златое ведро.

С земли на незримую сушу
Отчалить и мне суждено.
Я сам положу мою душу
На это горящее дно.

Но знаю - другими очами
Умершие чуют живых.
О, дай нам с земными ключами
Предстать у ворот золотых.

Дай с нашей овсяною волей
Засовы чугунные сбить,
С разбега по ровному полю
Заре на закорки вскочить.


4



Сойди, явись нам, красный конь!
Впрягись в земли оглобли.
Нам горьким стало молоко
Под этой ветхой кровлей.

Пролей, пролей нам над водой
Твое глухое ржанье
И колокольчиком-звездой
Холодное сиянье.

Мы радугу тебе - дугой,
Полярный круг - на сбрую.
О, вывези наш шар земной
На колею иную.

Хвостом земле ты прицепись,
С зари отчалься гривой...

Есенин Сергей Александрович   
«ПОЭМЫ (часть 1)»