Один день Ивана Денисовича

Он не собирался ее проносить, но теперь, когда уже донес, -- бросать
было жалко край! Ведь ее отточить в маленький ножичек -- хоть на сапожный
лад, хоть на портновский!
Если б он думал ее проносить, он бы придумал хорошо и как спрятать. А
сейчас оставалось всего два ряда перед ним, и вот уже первая из этих пятерок
отделилась и пошла на шмон.
И надо было быстрее ветра решать: или, затенясь последней пятеркой,
незаметно сбросить ее на снег (где ее следом найдут, но не будут знать чья),
или нести!
За ножовку эту могли дать десять суток карцера, если бы признали ее
ножом.
Но сапожный ножичек был заработок, был хлеб!
Бросать было жалко.
И Шухов сунул ее в ватную варежку.
Тут скомандовали пройти на шмон следующей пятерке.
И на полном свету их осталось последних трое: Сенька, Шухов и парень из
32-й, бегавший за молдаваном.
Из-за того, что их было трое, а надзирателей стояло против них пять,
можно было словчить -- выбрать, к кому из двух правых подойти. Шухов выбрал
не молодого румяного, а седоусого старого. Старый был, конечно, опытен и
легко бы нашел, если б захотел, но потому что он был старый, ему должна была
служба его надоесть хуже серы горючей.
А тем временем Шухов обе варежки, с ножовкой и пустую, снял с рук,
захватил их в одну руку (варежку пустую вперед оттопыря), в ту же руку
схватил и веревочку-опояску, телогрейку расстегнул дочиста, полы бушлата и
телогрейки угодливо подхватил вверх (никогда он так услужлив не был на
шмоне, а сейчас хотел показать, что открыт он весь -- на, бери меня!) -- и
по команде пошел к седоусому.
Седоусый надзиратель обхлопал Шухова по бокам и спине, по наколенному
карману сверху хлопнул -- нет ничего, промял в руках полы телогрейки и
бушлата, тоже нет, и, уже отпуская, для верности смял в руке еще
выставленную варежку Шухова -- пустую.
Надзиратель варежку сжал, а Шухова внутри клешнями сжало. Еще один
такой жим по второй варежке -- и он горел в карцер на триста грамм в день, и
горячая пища только на третий день. Сразу он представил, как ослабеет там,
оголодает и трудно ему будет вернуться в то жилистое, не голодное и не сытое
состояние, что сейчас.
И тут же он остро, возносчиво помолился про себя: "Господи! Спаси! Не
дай мне карцера!"
И все эти думки пронеслись в нем только, пока надзиратель первую
варежку смял и перенес руку, чтоб так же смять вторую заднюю (он смял бы их
зараз двумя руками, если бы Шухов держал варежки в разных руках, а не в
одной). Но тут послышалось, как старший на шмоне, торопясь скорей
освободиться, крикнул конвою:
-- Ну, подводи мехзавод!
И седоусый надзиратель, вместо того чтобы взяться за вторую варежку
Шухова, махнул рукою -- проходи, мол. И отпустил.

Страницы: (76) :  <<  ... 48495051525354555657585960616263 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Так вот - во всей "Ю. С. Роботс" нет ни одного роботехника, который знал бы,
что такое позитронное поле и как оно работает. И я не знаю. И ты не знаешь.
- Это уж точно, - философски согласился Донован.
- Видишь, в каком мы положении? Если все идет гладко - прекрасно! Если
что- нибудь неладно, то это выше нашего понимания! И скорее всего ни мы, ни
кто- нибудь иной здесь ничего не сможет сделать. Но работаем-то здесь мы, а
не кто- нибудь иной! В том-то и закавыка? - С минуту он предавался
безмолвной ярости. - Ладно. Ты привел его?
- Да.
- И он ведет себя нормально?
- Ну, у него нет никакого религиозного помешательства, и он не бегает
по кругу и не декламирует стихи. Вероятно, нормально.
Донован вышел, злобно тряхнув головой.
Пауэлл потянулся к "Руководству по роботехнике", которое своей тяжестью
грозило проломить стол, и с благоговением раскрыл его. Однажды он выпрыгнул
из окна горящего дома, успев только натянуть трусы и схватить "Руководство".
В крайнем случае он мог бы пожертвовать и трусами.
Он сидел, уткнувшись в "Руководство", когда вошел робот ДВ-5, и Донован
захлопнул дверь.
- Здорово, Дейв! - угрюмо произнес Пауэлл. - Как себя чувствуешь?
- Прекрасно, - ответил робот. - Можно сесть?
Он подвинул специально укрепленный стул, предназначенный для него, и,
осторожно согнув свое туловище, устроился на нем.
Пауэлл одобрительно взглянул на Дейва (непосвященные могли обращаться
та роботам по их серийным номерам; специалисты - никогда). Робот не был
чрезмерно массивным, несмотря на то, что представлял собой думающее
устройство составного робота, состоявшего из семи частей. Он был немногим
более двух метров ростом - полтонны металла и электричества. Много? Ничуть,
если эти полтонны должны вместить массу конденсаторов, цепей, реле и
вакуумных ячеек, способных проявить практически любую доступную человеку
психологическую реакцию. И позитронный мозг - десять фунтов вещества и
несколько квинтильонов позитронов, которые командуют парадом...

Айзек Азимов (Isaac Azimov)   
«Как поймать кролика»