Один день Ивана Денисовича

Шухов побежал догонять своих. Они уже выстроены были по пять меж двумя
долгими бревенчатыми переводинами, похожими на коновязь базарную и
образующими как бы загон для колонны. Бежал он легкий, земли не чувствуя, и
не помолился еще раз, с благодарностью, потому что некогда было, да уже и
некстати.
Конвой, который вел их колонну, весь теперь ушел в сторону, освобождая
дорогу для конвоя мехзавода, и ждал только своего начальника. Дрова все,
брошенные их колонной до шмона, конвоиры собрали себе, а дрова, отобранные
на самом шмоне надзирателями, собраны были в кучу у вахты.
Месяц выкатывал все выше, в белой светлой ночи настаивался мороз.
Начальник конвоя, идя на вахту, чтоб там ему расписку вернули за
четыреста шестьдесят три головы, поговорил с Пряхой, помощником Волкового, и
тот крикнул:
-- Кэ -- четыреста шестьдесят!
Молдаван, схоронившийся в гущу колонны, вздохнул и вышел к правой
переводине. Он так же все голову держал поникшей и в плечи вобранной.
-- Иди сюда! -- показал ему Пряха вокруг коновязи.
Молдаван обошел. И велено ему было руки взять назад и стоять тут.
Значит, будут паять ему попытку к побегу. В БУР возьмут.
Не доходя ворот, справа и слева за загоном, стали два вахтера, ворота в
три роста человеческих раскрылись медленно, и послышалась команда:
-- Раз-зберись по пять! ("Отойди от ворот" тут не надо: всякие ворота
всегда внутрь зоны открываются, чтоб, если зэки и толпой изнутри на них
наперли, не могли бы высадить.) Первая! Вторая! Третья!...
Вот на этом-то вечернем пересчете, сквозь лагерные ворота возвращаясь,
зэк за весь день более всего обветрен, вымерз, выголодал -- и черпак
обжигающих вечерних пустых щей для него сейчас, что дождь в сухмень, --
разом втянет он их начисто. Этот черпак для него сейчас дороже воли, дороже
жизни всей прежней и всей будущей жизни.
Входя сквозь лагерные ворота, зэки, как воины с похода, -- звонки,
кованы, размашисты -- па'-сторонись!
Придурку от штабного барака смотреть на вал входящих зэков -- страшно.
Вот с этого-то пересчета, в первый раз с тех пор, как в полседьмого
утра дали звонок на развод, зэк становится свободным человеком. Прошли
большие ворота зоны, прошли малые ворота предзонника, по линейке еще меж
двух прясел прошли -- и теперь рассыпайся кто куда.
Кто куда, а бригадиров нарядчик ловит:
-- Бригадиры! В ППЧ!
Это значит -- на завтра хомут натягивать.
Шухов бросился мимо БУРа, меж бараков -- и в посылочную. А Цезарь
пошел, себя не роняя, размеренно, в другую сторону, где вокруг столба уже
кишмя кишело, а на столбе была прибита фанерная дощечка и на ней карандашом
химическим написаны все, кому сегодня посылка.
На бумаге в лагере меньше пишут, а больше -- на фанере.

Страницы: (76) :  <<  ... 49505152535455565758596061626364 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... В Ялте тепло, по-нашему то ли конец мая, то ли начало
сентября. Трава во всяком случае зеленая. В море, правда, уже не купаются.
Деньги по дороге в Ялту я не получил, не получу и тотчас же по возвращении.
Перед отправкой в цензуру надо будет еще кое-что сделать, причем сделать это
я могу только по возвращении в Москву. А потом еще перепечатать, а там они
неделю-две читают, таким образом, деньги из Иркутского издательства придут
тебе раньше.
Только что был у зубного врача, зуб мой тр-р-репанировали. Обещают
залечить.
Ну вот. Как твои дела? Как здоровье? Что экзамены? Напиши мне срочно.
Звонила ли в военкомат? Если нет - позвони, как вернешься. Адрес: Ялта,
Дом творчества имени Чехова или Ялта, главпочтамт, до востребования. Жду
писем. Целую.
Александр.


4. О.М.ВАМПИЛОВОЙ

[28 мая 1966 г.] [Телеграмма]
Рад слава богу поздравляю бабушек прабабушек дедушек теть дядь целую
Ольгу и дочь жду известий.=Александр


5. О.М.ВАМПИЛОВОЙ

[2 марта 1967 г.]
Добрый день!
Писем от тебя нет, в чем дело? Я побывал в Таганроге, принимали меня
там нормально, пьеса прошла уже двадцать раз и с успехом, словом, все
ничего. Я купил машинку, "Эрику", немецкую (170 р.), учусь теперь, как
видишь, печатать. Дошла моя очередь в магазине, так что покупать надо было
срочно. Деньги на твою поездку получу, повторяю, 13-14 марта. Если в это
время тебя почему-либо не отпустят, приедешь в начале апреля, это тоже
неплохое время.
Почему ты не пишешь, это-таки свинство, ведь времени у тебя, как-никак,
поболе моего. В чем же черт побери, дело, что это за небрежность такая, и с
чего это ради? Я нервный, больной, занятой человек имей в виду - я тебя
накажу, выпорю, уволю.
Как Ленка, здорова ли, что она поделывает? Нет ли новых фотографий?
Стульчиков еще нет, куплю, как появятся.
Денег сию минуту у меня нет, пришлю их в середине месяца - для дома и
для твоей дороги, если соберешься в это время...

Вампилов Александр Валентинович   
«Письма»