Один день Ивана Денисовича

А Вдовушкин писал дальше.
Санчасть была в самом глухом, дальнем углу зоны, и звуки сюда не
достигали никакие. Ни ходики не стучали -- заключенным часов не положено,
время за них знает начальство. И даже мыши не скребли -- всех их повыловил
больничный кот, на то поставленный.
Было дивно Шухову сидеть в такой чистой комнате, в тишине такой, при
яркой лампе целых пять минут и ничего не делать. Осмотрел он все стены --
ничего на них не нашел. Осмотрел телогрейку свою -- номер на груди
пообтерся, каб не зацапали, надо подновить. Свободной рукой еще бороду
опробовал на лице -- здоровая выперла, с той бани растет, дней боле десяти.
А и не мешает. Еще дня через три баня будет, тогда и побреют. Чего в
парикмахерской зря в очереди сидеть? Красоваться Шухову не для кого.
Потом, глядя на беленький-беленький чепчик Вдовушкина, Шухов вспомнил
медсанбат на реке Ловать, как он пришел туда с поврежденной челюстью и --
недотыка ж хренова! -- доброй волею в строй вернулся. А мог пяток дней
полежать.
Теперь вот грезится: заболеть бы недельки на две, на три не насмерть и
без операции, но чтобы в больничку положили, -- лежал бы, кажется, три
недели, не шевельнулся, а уж кормят бульоном пустым -- лады.
Но, вспомнил Шухов, теперь и в больничке отлежу нет. С каким-то этапом
новый доктор появился -- Степан Григорьич, гонкий такой да звонкий, сам
сумутится, и больным нет покою: выдумал всех ходячих больных выгонять на
работу при больнице: загородку городить, дорожки делать, на клумбы землю
нанашивать, а зимой -- снегозадержание. Говорит, от болезни работа -- первое
лекарство.
От работы лошади дохнут. Это понимать надо. Ухайдакался бы сам на
каменной кладке -- небось бы тихо сидел.
...А Вдовушкин писал свое. Он, вправду, занимался работой "левой", но
для Шухова непостижимой. Он переписывал новое длинное стихотворение, которое
вчера отделал, а сегодня обещал показать Степану Григорьичу, тому самому
врачу.
Как это делается только в лагерях, Степан Григорьич и посоветовал
Вдовушкину объявиться фельдшером, поставил его на работу фельдшером, и стал
Вдовушкин учиться делать внутривенные уколы на темных работягах, да на
смирных литовцах и эстонцах, кому и в голову никак бы не могло вступить, что
фельдшер может быть вовсе и не фельдшером. Был же Коля студент литературного
факультета, арестованный со второго курса. Степан Григорьич хотел, чтоб он
написал в тюрьме то, чего ему не дали на воле.
...Сквозь двойные, непрозрачные от белого льда стекла еле слышно
донесся звонок развода. Шухов вздохнул и встал. Знобило его, как и раньше,
но косануть, видно, не проходило. Вдовушкин протянул руку за термометром,
посмотрел.
-- Видишь, ни то ни сЈ, тридцать семь и две. Было бы тридцать восемь,
так каждому ясно.

Страницы: (76) : 123456789101112131415 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Можно было бы представить себе редчайший случай, когда автор, фанатик собственных вариантов, используя специальную программу, сохранил в памяти машины все промежуточные шаги своей мысли, - но обычно этого не происходит. Версии-призраки удаляются и исчезают, как только закончена работа.

И тогда работа филологов будущего будет состоять в том, чтобы представить, какими могли быть эти версии-призраки, и кто знает, сколько блестящих публикаций из этого выйдет. Не филологам все эти рассуждения могут показаться годными только для университетских курсов, но речь идет о том, что применение механизированных систем в писательстве не упрощает и не механизирует творческий процесс, но делает его еще более сложным и скрытым.

Например, кто сказал, что возможность до бесконечности исправлять улучшает работу? Как известно, лучшее враг хорошего. Тем не менее, правда и то, что с помощью текстового редактора автор может проконтролировать (даже в тексте на более чем 100 страниц), например, сколько раз повторено то или иное слово и, возможно, заменить его синонимом или парафразой.

Однако мы знаем, например, что лексика Мандзони очень бедна, и что слово "добрый" в "Обрученных" повторяется так часто, что многим кажется избыточным...

Эко, Умберто (Eco, Umberto)   
«К истории написания черновиков (L'Espresso, Италия)»