Пасхальный крестный ход

. Жуть передается и
зрителю.
Девки в брюках со свечками и парни с папиросами в зубах, в кепках и в
расстегнутых плащах (лица неразвитые, вздорные, самоуверенные на рубль,
когда не понимают на пятак; и простогубые есть, доверчивые; много этих лиц
должно быть на картине) плотно обстали и смотрят зрелище, какого за деньги
нигде не увидишь.
За фонарем движутся двое хоругвей, но не раздельно, а тоже как от испуга
стеснясь.
А за ними в пять рядов по две идут десять поющих женщин с толстыми
горящими свечами. И все они должны быть на картине! Женщины пожилые, с
твердыми отрешенными лицами, готовые и на смерть, если спустят на них
тигров. А две из десяти - девушки, того самого возраста девушки, что
столпились вокруг с парнями, однолетки - но как очищены их лица, сколько
светлости в них.
Десять женщин поют и идут сплоченным строем. Они так торжественны, будто
вокруг крестятся, молятся, каются, падают в поклоны. Эти женщины не дышат
папиросным дымом, их уши завешаны от ругательств, их подошвы не чувствуют,
что церковный двор обратился в танцплощадку.
Так начинается подлинный крестный ход! Что-то пробрало и зверят по обе
стороны, притихли немного.
За женщинами следуют в светлых ризах священники и дьяконы, их человек
семь. Но как непросторно они идут, как сбились, мешая друг другу, почти
кадилом не размахнуться, орарий не поднять. А ведь здесь, не отговорили б
его, мог бы идти и служить Патриарх всея Руси!..
Сжато и поспешно они проходят, а дальше - а дальше Хода нет. Никого
больше нет! Никаких богомольцев в крестном ходе нет, потому что назад в храм
им бы уже не забиться. Молящихся нет, но тут-то и поперла, тут-то и поперла
наша бражка! Как в проломленные ворота склада, спеша захватить добычу, спеша
разворовать пайки, обтираясь о каменные вереи, закруживаясь в вихрях потока
- теснятся, толкаются, пробиваются парни и девки - а зачем? Сами не знают.
Поглядеть, как будут попы чудаковать? Или просто толкаться - это и есть их
задание?
Крестный ход без молящихся! Крестный ход без крестящихся! Крестный ход в
шапках, с папиросами, с транзисторами на груди - первые ряды этой публики,
как они втискиваются в ограду, должны еще обязательно попасть на картину!
И тогда она будет завершена!
Старуха крестится в стороне и говорит другой:
- В этом году хорошо, никакого фулиганства. Милиции сколько.
Ах, вот оно! Так это еще - лучший год?..
Что ж будет из этих роженых и выращенных главных наших миллионов? К чему
просвещенные усилия и обнадежные предвидения раздумчивых голов? Чего доброго
ждем мы от нашего будущего?
Воистину: обернутся когда-нибудь и растопчут нас всех!
И тех, кто натравил их сюда - тоже растопчут.

10 апреля 1966
1-й день Пасхи

Оригинальный текст книги: Библиотека Максима Мошкова.

Страницы: (3) : 123

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Небрежное обращение с ними может навсегда изуродовать. В углу разместились баллоны со сжатым газом, одни длиной сантиметров в тридцать, другие почти в рост человека. Если пренебречь элементарными мерами предосторожности, то любой из баллонов либо взорвется со страшной силой, либо станет коварно, исподтишка отравлять организм человека.
Смерть присутствует здесь во всех видах, и никто не обращает на это внимания. Привыкли. И вдруг происходит то, что случилось сегодня...
Брэйд зашел в свою лабораторию три часа назад. Реакция окисления, которую он проводил, шла как обычно. Из недавно замененного баллона в систему медленно поступал кислород. Брэйду нужно было только взглянуть на установку и сразу же поехать домой, чтобы ровно в пять часов встретиться со старым Кэпом Энсоном.
У него вошло в привычку прощаться с теми аспирантами, которые оставались в лабораториях, когда он уходил из университета. Кроме того, ему нужно было взять немного титрованного децимолярного раствора соляной кислоты, а точно титрованные реагенты имелись только у Ральфа Ньюфелда.
Войдя в лабораторию Ньюфелда, Брэйд увидел Ральфа, сидевшего спиной к двери, привалившись к внутренней облицовке вытяжного шкафа.
Брэйд нахмурился. Для такого старательного аспиранта, как Ньюфелд, поза была необычной. Проводя эксперимент в вытяжном шкафу, химик всегда опускает между собой и кипящими реагентами подвижную раму с защитным стеклом, чтобы воспламеняющиеся ядовитые газы отводились вентилятором в вытяжную трубу.
Было странно видеть, что рама поднята, а экспериментатор склонил голову на руку внутри шкафа.
- Ральф! - окликнул его Брэйд и подошел к аспиранту. Шаги профессора были неслышны: в лаборатории пол покрыт прессованной пробкой, чтобы случайно упавший сосуд не разбился. Он прикоснулся к Ньюфелду. Тело покачнулось. С неожиданной энергией Брэйд повернул к себе голову Ральфа, заглянул в лицо. Белокурые, коротко подстриженные волосы, как обычно, мелкими кудрями спадали на лоб. Глаза смотрели на Брэйда стеклянным взглядом из-под полуоткрытых век. Это была смерть. Чуткое обоняние химика уловило остатки характерного запаха миндаля...

Айзек Азимов (Isaac Azimov)   
«Постоянная должность»