Письмо вождям Советского Союза

Лишь корыстью одних, ослеплением других и
жаждой _верить_ у третьих можно истолковать этот жуткий юмор XX века:
каким образом столь опороченное, столь провалившееся учение еще имеет
на Западе стольких последователей! У нас-то их меньше всего осталось!
Мы--то, отведавшие, только притворяемся поневоле...
Мы видели выше, что всеми жерновами, которые топят вас, наградил
вас не ваш здравый смысл, а именно наследное дряхлое Передовое
Учение. И коллективизацией. И национализацией мелких ремесел и услуг
(что сделало невыносимой жизнь рядовых граждан, но вы этого не
ощущаете; что нагромоздило воровство и ложь даже в повседневной
экономике -- и вы бессильны). И необходимостью для великого
интернационального замаха так раздувать военное развитие, что пущена в
прорву вся внутренняя жизнь, и даже вот Сибирь освоить за 55 лет не
нашлось времени. И помехами в промышленном развитии и перестройке
технологии. И преследованием религии, очень важным для марксизма
[* Сергей Булгаков показал (1906 г., "Карл Маркс как религиозный
тип"), что атеизм есть главный вдохновляющий и эмоциональный центр
марксизма, все остальное учение уже наворачивалось вокруг него.
Яростная вражда к религии -- самое настойчивое в марксизме.], но
бессмысленным и невыгодным для практических государственных
руководителей -- с помощью бездельников травить своих самых
добросовестных работников, чуждых обману и воровству, -- и страдать
потом от всеобщего обмана и воровства. Для верующего его вера есть
_высшая_ ценность, выше той еды, которую он кладет в желудок.
Задумались ли вы: зачем же эти лучшие миллионы подданных вы отрешаете
от родины? Вам как государственным руководителям это только вредно, а
делаете вы это автоматически, механически, потому что марксизм
навязывает вам так. Как навязывает он вам, руководителям сверхдержавы,
давать отчеты о своих действиях каким-то далеким приезжим гостям
-- с другого полушария вождям невлиятельных, незначительных компартий,
меньше всего озабоченных русской судьбой. Воспитанным в марксизме
кажется страшным такой шаг: вдруг начать жить без этой привычной
идеологии. Но тут, по сути, выбора не осталось, сами обстоятельства
заставят сделать его, да может оказаться поздно. Национальным
руководителям России в предвидении грозящей войны с Китаем все равно
придется опираться на патриотизм и только на него. Когда Сталин
начинал такой поворот во время войны, вспомните! -- Никто даже не
удивился, никто не зарыдал по марксизму, все приняли как самое
естественное, наше, русское! Разумно же совершить перегруппировку сил
перед великой опасностью -- раньше, а не позже. Да этот отказ, только
нерешительный, уже и начат у нас давно, ибо что такое "совмещение"
марксизма с патриотизмом? -- бессмыслица.

Страницы: (26) :  <<  ... 11121314151617181920212223242526

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Лисена - так звали эту сеньору -
щедро оплачивала наряды и развлечения Октавио, но умеренно и осторожно
тратила деньги на свою дочь, одевая ее всегда с большой скромностью. Диану
это чрезвычайно огорчало: известно ведь, что все девушки мечтают украсить
богатыми нарядами свою юную прелесть; однако в этом стремлении они
заблуждаются, как и во многих других случаях: чтобы украсить свежие утренние
розы, довольно одной лишь росы, но если срезать их, то они будут нуждаться в
искусно составленном букете, вид которого очень скоро перестает быть
приятным. Скромно наряжая свою дочь, Лисена не делала ошибки: девушка,
одетая не так, как ее окружающие, и мечтает о чем-то необычном и привлекает
к себе взоры больше, чек полагается.
Диана подчинялась своей матери и строго соблюдала все ее предписания,
поэтому никогда - ни во время обедни, ни на празднике - досужие молодые люди
ее не разглядывали с любопытством, и ни один человек в городе не мог бы
сказать о ней того, что теперь нередко говорят о многих девицах, а именно,
что их наряжают и выставляют напоказ, чтобы поскорее сбыть с рук (в словах
этих содержится немалый упрек и беззаботным родителям).
У Селио родителей не было, но был он от природы щедро одарен различными
высокими достоинствами, - мне кажется, этим я уже сказал, что он был беден и
не в чести у людей богатых. Один Октавио был с ним неразлучен; их дружба,
зародив зависть в окружающих, вызвала ропот и большое неудовольствие
родственников Октавио, которые жаловались Лисене на то, что в любом
собрании, едва завидев Селио, Октавио отходил от них, часто даже не
извинившись.
Лисена, задетая невниманием своего сына к родственникам и тою любовью и
предпочтением, которые он выказывал Селио, как-то раз, на горе всем,
побранила его за это более откровенно, чем обычно...

Вега Карпио, Лопе Феликс де (Vega Carpio, Lope Felix de)   
«Новеллы»