Случай на станции Кочетовка

Ветер выл под вагонами и свиристел в щели. Чем-то надо было нутро
угомонить хоть немножко. И -ушёл во мрак. Он вернулся часа через полтора
и три буханки кинул на нары. Солдат, сидевший около, обомлел: "Тут и
белая одна!" - "Ну? - равнодушно досмотрелся и Дыгин.- А я не заметил."
Обо всём этом не рассказывать же было сейчас коменданту. Как вы живы!..
Десять дней ехало их четверо по своей родной стране, как по пустыне.
Груз их был - двадцать тысяч сапёрных лопаток в заводской смазке. И
везли они их - Дыгин знал это с самого места - из Горького в Тбилиси. Но
все грузы были, видно, срочней, чем этот заклятый холодный в застывшей
смазке груз. Начиналась третья неделя, а они ещё и половины пути не
проехали. Самый последний диспетчеришка, кому не лень, отцеплял их
четыре вагона и покидал на любом полустанке. По продаттестатам получили
они на три дня в Горьком, а потом на три дня в Саранске - и с тех пор
нигде не могли прихватить продпункт открытым. Однако и это бы всё было
горе перетерпное, они б и ещё пять дней переголодовали, если б знали,
что потом за все пятнадцать получат. Но выло брюхо и стонала душа
оттого, что закон всех продпунктов: за прошлые дни не выдаётся. Что
прошло, то в воду ушло.
- Но почему ж вам не отоваривают? - добивался лейтенант.
- А вы - отоварите? - раздвинул челюсти Дыгин.
Он ещё из вагона выпрыгивал - узнал у встречного бойца, что
продпункт на этой станции есть. Но - стемнело уже, и, по закону, нечего
было топать к тому окошку.
Сержант Гайдуков забыл свою весёлую стойку перед комендантом и
повёрнут был, к Дыгину. Теперь он длинной рукой трепанул того по плечу:
- Брато-ок! Да что ж ты мне не сказал? Да мы тебе сейчас подкинем!
Дыгин не колыхнулся под хлопком и не повернулся, всё так же мертво
глядя на коменданта. Он сам себе тошен был, что такой недотёпистый со
своими стариками - за все одиннадцать дней не попросили они есть ни у
гражданских, ни у военных: они знали, что лишнего куска в такое время не
бывает. И подъехать никто не просился в их теплушку заброшенную,
отцепляемую. И табак у них кончился. А из-за того, что вся теплушка была
в щелях, они зашили тёсом три окошка из четырёх, и в вагоне у них было
темно и днём. И, уже махнув на всё, они и топили-то поконец рук - и так
на долгих остановках, по суткам и по двое, вокруг темноватой печки
сидели, уваривали свёклу в котелках, пробовали ножом и молчали.
Гайдуков выровнялся молодцеватым броском:
- Разрешите идти, товарищ лейтенант?
- Идите.
И убежал. Тёплой рукой сейчас они отсыпят солдягам и пшена и
табачку. У той старухи слезливой ничего за проезд не брали - ну-ка,
пусть для ребят выделит, не жмётся. И инспектору надо ещё по чемодану
постучать, услышать обязан.
- Та-ак, седьмой час,- соображал лейтенант.

Страницы: (36) :  <<  ... 12131415161718192021222324252627 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Робинзон Крузо
страдал нехваткой воображения по сравнению с
Джонни Полом. Всех ребят из Четырнадцатого
округа по-прежнему осеняет некая аура. Они не
были изобретены или придуманы. Они были
настоящие. Имена их звенят золотыми монетами: Том
Фаулер, Джим Бакли, Мэтт Оуэн, Роб Рэмси, Харри
Мартин, Джонни Дани, не говоря уже об Эдди Карни
или великом Лестере Рирдоне. Вот, даже теперь,
произнося "Джонни Пол", я чувствую дурной
привкус во рту от этого сочетания имен двух
святых*. Джонни Пол был живым Одиссеем
Четырнадцатого округа; то, что позже он стал
водителем грузовика, не имеет значения.


До великих перемен никто, казалось, не
замечал, что улицы уродливы и грязны. Если
канализационные люки бывали открыты, ты затыкал
нос. Если сморкался -- находил в носовом платке не
нос, а сопли. Больше было внутреннего покоя,
умиротворенности. Имелись салун, бега,
велосипеды, верные женщины и скаковые лошади.
Жизнь еще двигалась неспешно. По крайней мере, в
Четырнадцатом округе. По утрам в воскресенье
никто не принаряжался. Если миссис Горман
спускалась в своем капоте, с непромытыми глазами,
поклониться священнику ("Доброе утро, святой
отец!" -- "Доброе утро, миссис Горман!"), то улица
бывала очищена от всех грехов. Пэт Маккэррен
носил в заднем кармане сюртука торчавший наружу
оттуда носовой платок; это выглядело мило и
весьма уместно, как и трилистник у него в петлице.
Пиво пенилось, и люди останавливались поболтать
друг с другом.



В мечтах я все возвращаюсь в
Четырнадцатый округ, как параноик возвращается к
своим навязчивым идеям. При мысли о
серо-стального цвета боевых кораблях на Военной
верфи они видятся мне лежащими там, в некоем
астрологическом измерении, где сам я оказываюсь
артиллеристом, химиком, торговцем взрывчаткой,
могильщиком,

________________

*
Имеются в виду два апостола; Иоанн (по-английски
Джон) и Павел (Пол) (прим...

Миллер Валентин Генри   
«Черная Весна»