Архипелаг ГУЛаг. Том 1 (части 1-я и 2-я)

За деревню, отряхнутую прахом с ног, у него не болело сердце:
его новая жизнь вилась уже тут, среди победителей и руководителей.
Побыть рядовым десятником он не успел: ему сразу подчинялись инженеров
десятки, а рабочих тысячи, он был главным инженером больших подмосковных
строительств. С начала войны он имел, разумеется, бронь, эвакуировался со
своим гла'вком в Алма-Ату и здесь ворочал еще бо'льшими стройками на реке
Или, только работали у него теперь заключЈнные. Вид этих серых людишек очень
мало его занимал тогда -- не наводил на размышления, не приковывал
приглядываться. Для этой блистательной орбиты, по которой он нЈсся, важны
были только цифры выполнения ими плана, и З-ву достаточно было наказать
объект, лагпункт, прораба -- а уж там они своими средствами добивались
выполнения норм; по сколько часов там работали, на каком пайке -- в эти
частности он не вникал.
Военные годы в глубоком тылу были лучшими в жизни З-ва! Такое извечное
и всеобщее свойство войны: чем больше собирает она горя на одном полюсе, тем
больше радости высвобождается на другом. У З-ва была не только челюсть
бульдога, но быстрая сметчивая деловая хватка. Он сразу умело вошел в новый
военный ритм народного хозяйства: всЈ для победы, рви и давай, а война всЈ
спишет! Одну только уступку войне он сделал: отказался от костюмов и
галстуков и, вливаясь в защитный цвет, сшил себе хромовые сапожки, натянул
генеральский китель -- вот этот, в котором пришел теперь к нам. Так было --
модно, общо, не вызывало раздражения инвалидов или упрекающих взглядов
женщин.
Но чаще смотрели на него женщины иными взглядами; они шли к нему
подкормиться, согреться, повеселиться. Лихие деньги протекали через его
руки, расходный бумажник пузырился у него как бочонок, червонцы шли у него
за копейки, тысячи -- за рубли, З-в их не жалел, не копил, не считал. Счет
он вел только женщинам, которых перепускал и особо -- которых откупоривал,
этот счет был его спортом. Он уверял нас в камере, что на двести девяносто
какой-то прервал его арест, досадно не допустив до трех сотен. Так как время
было военное, женщины -- одинокие, а у него кроме власти и денег -- еще
распутинская мужская сила, то, пожалуй, можно было ему поверить. Да он
охотно готов был рассказывать эпизоды за эпизодами, только уши наши не были
для того открыты. Хотя никакая опасность ниоткуда не угрожала ему, но как с
блюда хватают раков, грызут, сосут и за следующего, так он последние годы
судорожно хватал этих женщин, мял и отшвыривал.
Он так привык к податливости материи, к своему крепкому кабаньему бегу
по земле! (В минуты особого возбуждения он бегал по камере именно как кабан
могучий, который и дуб ли не расшибет, разогнавшись?) Он так привык, что
среди руководящих все свои, всегда можно все согласовать, утрясти, замазать!
Он забыл, что чем больше успеха, тем больше зависти.

Страницы: (395) :  <<  ... 122123124125126127128129130131132133134135136137 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

....
Чичиков. Уж, почтеннейший...
Секретарь. Ну, вот что: по ревизской-то сказке... они числятся?
Чичиков. Числятся.
Секретарь. Ну, так чего ж вы оробели? Один умер, другой родится, а все
в дело годится... (Берет у Чичикова бумаги.)
Чичиков (вдруг изменившись в лице). А-а!!..
Секретарь. Чего?
Чичиков. Ничего.

Донеслись голоса: "Саша! Александр Сергеевич! Еще шампанских жажда
просит..." Хохот. Опять голоса: "А уж брегета звон доносит!.."
Секретарь вынимает брегет, встает, жмет руку Чичикову, выходит.

(По уходе его стоит молча, лицо его вдохновенно.) Ах я, Аким-простота!.. Ах,
я!.. ах, я!.. Ищу рукавиц, а они, вон они, за поясом!.. Да накупи я всех
этих, которые вымерли... (пугливо плотнее закрывает дверь отдельной комнаты)
пока еще не подавали новых ревизорских сказок... Приобрети их, положим,
тысячу, да, положим, опекунский совет даст по двести рублей на душу: вот уже
двести тысяч капиталу. Ах, без земли нельзя ни купить, ни заложить.
(Вдохновенно.) А я куплю на вывод, на вывод. Земли в Херсонской губернии
отдаются даром, только заселяй. Туда я их всех и переселю, мертвых. В
Херсонскую! В губернию! (Крестится.) Пусть их там живут, покойники. Ах, ведь
захотят освидетельствовать купленных крестьян... (Смеется.) Я представлю
свидетельство. Время удобное, недавно была эпидемия, имения брошены,
управляются как ни попало. Под видом избрания места для жительства загляну в
те углы, где можно удобнее и дешевле купить...
Первый. ...Страшно, чтоб как-нибудь не досталось...
Чичиков. Дан же человеку на что-нибудь ум! Да никто не поверит. Никто!
Предмет покажется ему невероятным. Никто не поверит. Еду. (Потрясает
колокольчиком.)

Половой вбегает. Донесся шум кутежа. Хор: "Мой раб, как настала вечерняя
мгла, в дунайские волны их бросил тела!"

Сколько тебе следует?

Половой подает счет. Чичиков бросает ему деньги.

Еду!!..

Занавес



АКТ ПЕРВЫЙ



КАРТИНА ПЕРВАЯ


Кабинет Губернатора...

Булгаков Михаил Афанасьевич   
«Мертвые души»