Архипелаг ГУЛаг. Том 1 (части 1-я и 2-я)

"46
Диалектика, куда ни ткни! И вырывается у Крыленки: "Ревтрибунал
призывается стать на смену чрезвычайным комиссиям" (НА СМЕНУ??..) Он впрочем
"должен быть... не менее страшным в смысле осуществления системы устрашения,
террора и угрозы, чем была Чрезвычайная Комиссия".
Б ы л а?.. Да он еЈ уже похоронил?!.. Позвольте, вы -- на смену, а куда
же чекистам? Грозные дни! Поспешишь и свидетелем в длинной до пят шинели.
Но, может быть, ложные у вас источники, товарищ Крыленко?
Да, затмилось небо над Лубянкой в те дни. И могла бы иначе пойти эта
книга. Но так я предполагаю, что съездил железный Феликс к Владимиру Ильичу,
потолковал, объяснил. И -- разотмилось. Хотя через два дня, 17 февраля 1919
г., особым постановлением ВЦИК и была ЧК лишена еЈ судебных прав, -- "но н е
н а д о л г о"!47
А наше однодневное разбирательство еще тем осложнилось, что
отвратительно вела себя негодница Успенская. Даже со скамьи подсудимых она
"забросала грязью" еще других видных чекистов, не затронутых процессом, и
даже самого товарища Петерса! (Оказывается, она использовала его чистое имя
в своих шантажных операциях; она уже запросто сиживала у Петерса в кабинете
при его разговорах с другими разведчиками.) Теперь она намекает на какое-то
темное дореволюционное прошлое т. Петерса в Риге. Вот какая змея выросла из
неЈ за 8 месяцев, несмотря на то, что эти восемь месяцев она находилась
среди чекистов! Что делать с такой? Тут Крыленко вполне сомкнулся с мнением
чекистов: "пока не установится прочный строй, а до этого еще далеко (??
разве?).. в интересах защиты Революции... -- нет и не может быть никакого
другого приговора для гражданки Успенской, кроме уничтожения еЈ. Не
расстрела, так и сказал: уничтожения! да ведь девчонка-то молоденькая,
гражданин Крыленко! Ну, дайте ей десятку, ну -- четвертную, к тому-то
времени строй уже будет прочный? Увы: "Другого ответа нет и не может быть в
интересах общества и Революции -- и иначе нельзя ставить вопроса. Никакое
изолирование в данном случае не принесет плодов!"
Вот насолила... Значит, знает много...
А Косыревым пришлось пожертвовать тоже. Расстреляли. Будут другие
целе'й.
И неужели когда-нибудь мы будем читать старые лубянские архивы? Нет,
сожгут. Уже сожгли.

Как видит читатель, это был процесс малозначный, на нЈм можно было и не
задерживаться. А вот
г) Дело "церковников" (11-16 января 1920 г.) займет по мнению Крыленки
"соответствуующее место в анналах русской революции". Прямо-таки в анналах.
То-то Косырева за один день свернули, а этих мыкали пять дней.
Вот основные подсудимые: А. Д. Самарин (известное в России лицо, бывший
обер-прокурор Синода, старатель освобождения церкви от царской власти, враг
Распутина и вышиблен им с поста;48 Кузнецов, профессор церковного права
Московского университета; московские протоиереи Успенский и Цветков.

Страницы: (395) :  <<  ... 204205206207208209210211212213214215216217218219 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

.....
- Да, да. Я знаю, вы считаете мистера Порчерлестера легкомысленным. Так
вам нравится эта Серенада?
- Гм!.. Собственно говоря... А вам она нравится?
- Я ее обожаю. Я очарована ею. Я только ею живу последние три дня.
- Должен признаться, я всегда находил ее необычайно красивой. Надеюсь,
я буду иметь удовольствие услышать ее в вашем исполнении по окончании
нашего маленького спектакля.
- В моем исполнении! О, я не осмелюсь! А вот и мистер Порчерлестер.
Сейчас я возьму с него слово, что он споет ее нам.
- Грин, - посмеиваясь, сказал Порчерлестер, - мне не хотелось бы
напрасно тревожить вас, но человек, который должен играть на волшебном
роге, не явился.
- Боже мой! - воскликнул я. - Ведь я приказал ему быть ровно в половине
восьмого. Если он не придет, пьеса погибла.
Поспешно извинившись перед Линдой, я торопливо спустился в холл.
Корнет-а-пистон лежал там на столе. Значит, Порчерлестер прибег к
бесчестному обману, чтобы избавиться от меня. Я уже хотел вернуться и
потребовать объяснений, но тут мне в голову пришла мысль, что корнетист
мог оставить здесь свой инструмент после утренней репетиции, а сейчас и в
самом деле не пришел. Однако слуга, которого я позвал, доложил мне, что
солдат с военной точностью явился ровно в половине восьмого. Согласно
моему приказанию, его провели в смежный с холлом зал, где был накрыт ужин,
и дали ему стакан вина и сандвич. Значит, Порчерлестер обманул меня. Слуга
вернулся к своим обязанностям, оставив меня в холле наедине с моим гневом,
и тут, сам не знаю почему, я принялся разглядывать блестящий медный
инструмент, лежащий на столе. Среди неодушевленных предметов, которые
окружали меня, корнет как-то особенно выделялся своей молчаливостью и
неподвижностью, как будто, затаив грозный звук, он намеренно поджидал
случая выпустить его на волю. Я подкрался к столу и осторожно дотронулся
указательным пальцем до одного из клапанов. Потом осмелел и нажал на него.
Клапан щелкнул. Из зала донесся какой-то шорох, и я с виноватым видом
отскочил от корнета...

Шоу, Джордж Бернард (Shaw, George Bernard)   
«Серенада»