Архипелаг ГУЛаг. Том 1 (части 1-я и 2-я)

За
исключением считанных парламентских демократий в считанные десятилетия вся
история государств есть история переворотов и захватов власти. И тот, кто
успевает сделать переворот проворней и прочней, от этой самой минуты
осеняется светлыми ризами Юстиции, и каждый прошлый и будущий шаг его --
законен и отдан о'дам, а каждый прошлый и будущий шаг его неудачливых врагов
-- преступен, подлежит суду и законной казни.
Всего неделю назад принят уголовный кодекс -- но вот уже пятилетнюю
прожитую послереволюционную историю трамбуют в него. И двадцать, и десять, и
пять лет назад эсеры были -- соседняя по свержению царизма революционная
партия, взявшая на себя (благодаря особенностям своей тактики террора)
главную тяжесть каторги, почти не доставшейся большевикам.
А теперь вот первое обвинение против них: эсеры -- инициаторы
Гражданской войны! Да, еЈ начали они, это -- о н и начали! Они обвиняются,
что в дни Октябрьского переворота вооруженно воспротивились ему. Когда
Временное правительство, ими поддерживаемое и отчасти ими составленное, было
законно сметено пулеметным огнем матросов, -- эсеры совершенно незаконно
пытались его отстоять17 и даже на выстрелы отвечали выстрелами, и даже
подняли юнкеров, состоявших у того, свергаемого правительства на военной
службе.
Разбитые оружейно, они не покаялись и политически. Они не стали на
колени перед СНК, объявившим себя правительством. Они продолжали
упорствовать, что единственно законным было предыдущее правительство. Они не
признали тут же краха своей двадцатилетней политической линии,18 но
попросили их помиловать, распустить, перестать считать партией.19
А вот и второе обвинение: они углубили пропасть Гражданской войны тем,
что 5 и 6 января 1918 г. выступили как демонстранты и тем самым бунтовщики
против законной власти Рабоче-Крестьянского правительства: они поддерживали
свое незаконное (избранное всеобщим свободным равным тайным и прямым
голосованием) Учредительное Собрание против матросов и красногвардейцев,
законно разгоняющих и то Собрание и тех демонстрантов. (А к чему доброму
могли бы повести спокойные заседания Учредительного Собрания? -- только к
пожару трехлетней Гражданской войны. Потому-то и началась Гражданская война,
что не все жители единовременно и послушно подчинились законным декретам
Совнаркома).
Обвинение третье: они не признали Брестского мира -- того законного и
спасительного Брестского мира, который не отрубал у России головы, а только
часть туловища. Тем самым, устанавливает обвинительное заключение, налицо
"все признаки государственной измены и преступных действий, направленных к
вовлечению страны в войну".
Государственная измена! -- она тоже перевертушка, еЈ как поставишь...

Страницы: (395) :  <<  ... 225226227228229230231232233234235236237238239240 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Короче говоря, если у вас создалось впечатление, что Байрон слишком
мало сказал о Екатерине, да и это малое - не то, разрешите мне заверить вас.
что это впечатление ложно и Байрон сказал все, что можно и следует о ней
сказать. Его Екатерина - это моя Екатерина, это Екатерина каждого из нас. В
байроновской версии молодой человек, заслуживший ее благосклонность, -
испанский гранд. Я сделал его английским сквайром, который выпутывается из
неприятного положения благодаря простодушию, искренности и твердости,
которую ему придают первые два качества. Этим я оскорбил многих британцев,
которые видят в себе героев, разумея под героем напыщенного сноба с
невероятными претензиями, не имеющими под собой никакой почвы и однако
принимаемыми с благоговейным страхом всем остальным человечеством. Они
говорят, что я считаю англичанина дураком. Если так, они могут благодарить
за это только себя.
Однако я не хочу делать вид, будто поводом для создания пьесы, которая
оставит читателя в таком же неведении относительно русской истории, в
каком он был до того, как перевернул несколько следующих страниц, послужило
желание написать исторический портрет. К тому же моя зарисовка все равно
была бы неполной, даже в отношении душевного и умственного склада Екатерины,
раз я не касаюсь ее политической игры. Например, она написала горы пьес.
Признаюсь, я еще не прочел ни одной из них. Дело в том, что эта пьеса
возникла в результате отношений, существующих в театре между автором и
актером...

Шоу, Джордж Бернард (Shaw, George Bernard)   
«Великая Екатерина»