Архипелаг ГУЛаг. Том 1 (части 1-я и 2-я)

А сколько же
членов? Ларичев: "подсчет членов труден, точный состав неизвестен". А как же
вредили? как передавали директивы? да так, кто с кем встретится в учреждении
-- передаст на словах. А дальше каждый вредит по сознательности. (Ну, Рамзин
две тысячи членов уверенно называет. Где две, там посадят и пять. Всего же в
СССР, по данным суда, -- 30-40 тысяч инженеров. Значит, каждый седьмой
сядет, шестерых напугают.) -- А контакты с Трудовой-Крестьянской? Да вот
встретятся в Госплане или ВСНХ и "планируют систематические акты против
деревенских коммунистов"...
Где это мы уже видели? Ба, вот где: в "Анде", Радамеса напутствуют в
поход, гремит оркестр, стоит восемь воинов в шлемах и с пиками, а две тысячи
нарисованы на заднем холсте.
Такова и Промпартия.
Но ничего, идет, играется! (Сейчас даже поверить нельзя, как это грозно
и серьезно тогда выглядело.) И еще вдалбливается от повторений, еще каждый
эпизод по несколько раз проходит. И от этого множатся ужасные видения. А
еще, чтоб не пресно, подсудимые вдруг на две копейки "забудут", "пытаются
уклониться", -- тут их сразу "стискивают перекрестными показаниями" и
получается живо как во МХАТе.
Но -- пережал Крыленко. Задумал он еще одной стороной выпластать
Промпартию -- показать социальную базу. а уж тут стихия классовая, анализ не
подведет, и отступил Крыленко от системы Станиславского, ролей не роздал,
пустил на импровизацию: пусть мол каждый расскажет о своей жизни, и как он
относился к революции и как дошел до вредительства.
И это опрометчивая вставка, одна человеческая картина, вдруг испортила
все пять актов.
Первое, что мы изумленно узнаем -- что эти киты буржуазной
интеллигенции все восемь -- из бедных семей. Сын крестьянина, сын
многодетного конторщика, сын ремесленника, сын сельского учителя, сын
коробейника... Все восьмеро учились на медные гроши, на свое образование
зарабатывали себе сами, и с каких лет? -- с 12, с 13, с 14 лет! кто уроками,
кто на паровозе. И вот что чудовищно: никто не загородил им пути
образования! Они все нормально кончили реальные училища, затем высшие
технические, стали крупными знаменитыми профессорами. (Как же так? А нам
говорили, что при царизме... только дети помещиков и капиталистов ...?
Календари же не могут врать?..)
А вот с е й ч а с, в советское время, инженеры были очень затруднены:
им почти невозможно дать своим детям высшего образования (ведь дети
интеллигенции -- это последний сорт, вспомним!) Не спорит суд. И Крыленко не
спорит. (Подсудимые сами спешат сговориться, что, конечно, на фоне общих
побед -- это неважно.)
Начинаем мы немного различать и подсудимых (до сих пор они очень сходно
говорили). Возрастная черта разделяющая их -- он же и черта порядочности.

Страницы: (395) :  <<  ... 246247248249250251252253254255256257258259260261 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
- О, господи, - он ткнул себя в подбородок хуком слева и закурил
сигару.
- Господь не нуждается в том, чтобы его поминали здесь. Ему
достаточно наших вздохов и обид. К тому же он сейчас спит. Вот его
трезубец. - Здесь дельфин довольно бесцеремонно вытащил изо рта сраженного
профессора сигару и закурил, пуская громадные кольца изо рта в сраженного
профессора.
- Фу! Какая гадость! - раздавил сигару, впрочем, нет, давить ему было
тоже нечем, но он сделал что-то такое, от чего сигара зашипела и перестала
существовать. - А теперь идемте, - пропищал он тоненьким голосом, именно
голосом, который так над...
Профессор сплюнул, поиграл трезубцем и встал.
Дельфины вообще любят резвиться. Они от людей отличаются добротой,
выпрыгивают из воды, улыбаются и играют с детьми дошкольного возраста.
Но этот дельфин, кажется, вовсе не собирался играть с дошкольниками.
Во всяком случае, так показалось профессору, и он покорно встал на
шатающиеся ноги.
А сегодня мне нянечка сказала: "Красавчика ты нашего" и еще, что я
стал дисциплинированнее самых тихих (помешанных).
Хорошо это или плохо? Вот в чем вопрос. Пишу латынью, потому что
английского не знаю, да и не стремился никогда, ведь не на нем
разговаривал Ленин, а только Вальтер Скотт и Дарвин, а он был за обезьян.
В 3 часа 30 минут ночи молодой идиот сунул мне локтем в бок и
сообщил, что трамваи не ходят, и последний, 47-й прошел 2 часа назад,
видимо развозя кондукторов, работников парка и случайных прохожих.
Последний троллейбус мчит и т. д. Эх! Все-таки замечательная эта штука -
жизнь!
Доктор, я не хочу этого лекарства, от него бывает импотенция! Нет
бывает! Нет бывает! Да бывает, черт возьми! Ну ладно, в последний раз! Ну
зачем опять! Прошу же в руку!
Вчера мне снилась кто-то средняя между Бриджит Бардо и Ив Монтаном.
Это, наверное, началась нимфомания...

Высоцкий Владимир Семенович   
«Дельфины и психи»