Архипелаг ГУЛаг. Том 1 (части 1-я и 2-я)

С каким же чувством выходил Якубович на процесс? За все принятые муки,
за всю ложь, натолканную в грудь -- устроить на суде мировой скандал? Но
ведь:
1) это будет удар в спину Советской власти! Это будет отрицанием всей
жизненной цели, для которой Якубович живет, всего того пути, которым он
выдирался из ошибочного меньшевизма в правильный большевизм;
2) после такого скандала не дадут умереть, не расстреляют просто, а
будут снова пытать, уже в месть, доведут до безумия, а тело и без того
измучено пытками. Для такого еще нового мучения -- где найти нравственную
опору? в чЈм почерпнуть мужество?
(Я по горячему звуку слов записал эти его аргументы -- редчайший случай
получить как бы "посмертно" объяснение участника такого процесса. И я
нахожу, что это все равно, как если бы причину своей загадочной судебной
покорности объяснили нам Бухарин или Рыков: та же искренность, та же
партийная преданность, та же человеческая слабость, такое же отсутствие
нравственной опоры для борьбы из-за того, что нет отдельной позиции.)
И на процессе Якубович не только покорно повторял всю серую жвачку лжи,
выше которой не поднялась фантазия ни Сталина, ни его подмастерий, ни
измученных подсудимых. Но и сыграл он свою вдохновенную роль, обещанную
Крыленке.
Так называемая Заграничная Делегация меньшевиков (по сути -- вся
верхушка их ЦК) напечатала в "Vоrwаerts" свое отмежевание от подсудимых. Они
писали, что это -- позорнейшая судебная комедия, построенная на показаниях
провокаторов и несчастных обвиняемых, вынужденных к тому террором. Что
подавляющее большинство подсудимых уже более десяти лет как ушли из партии и
никогда в неЈ не возвращались. И что смехотворно большие суммы фигурируют на
процессе -- такие деньги, которыми и вся партия никогда не располагала.
И Крыленко, зачтя статью, просил Шверника дать подсудимым высказаться
(то же дерганье всеми нитками сразу, как и на Промпартии). И все выступили.
И все защищали методы ГПУ против меньшевистского ЦК...
Но что вспоминает теперь Якубович об этом своем "ответе", как и о своей
последней речи? Что он говорил отнюдь не только по обещанию, данному
Крыленке, что он не просто поднялся, но его подхватил, как щепку, поток
раздражения и красноречия. Раздражения -- на кого? Узнавший и пытки, и
вскрывавший вены, и обмиравший уже не раз, он теперь искренне негодовал --
не на прокурора! не на ГПУ! -- нет! на Заграничную Делегацию!!! Вот она,
психологическая переполюсовка! В безопасности и комфорте (даже нищая
эмиграция конечно комфорт по сравнению с Лубянкой) они там, бессовестные,
самодовольные -- как могли не пожалеть э т и х за муки и страдания? как
могли так нагло отречься и отдать несчастных их участи? (Сильный получился
ответ, и устроители процесса торжествовали.

Страницы: (395) :  <<  ... 257258259260261262263264265266267268269270271272 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Сон Иакова!
В старину везло!
Гамма запахов
От подвала -- до

Крыши -- стряпают!
Ре-ми-фа-соль-си --
Гамма запахов!
Затыкай носы!

Точно в аду вита,
Раскалена -- винта

Железная стружка.
Которая стопка
Ног -- с лестницы швыркой?

Последняя сушка,
Последняя топка,
Последняя стирка.

Последняя сцепка
Двух -- кости да тряпки --
Ног -- с лестницей зыбкой

Последняя папка,
Последняя кепка,
Последняя скрипка.

Тихо.-- Даже -- кашель
Иссяк, дотряс.
И у нашей
Лестницы есть свой час

Тишины...

Последняя взбежка
По лестнице дрожкой.
Последняя кошка.

Темнота все стерла
И грязь, и нас.
И у черной
Лестницы есть свой час

Чистоты...

Откуда -- узнай-ка! --
Последняя шайка --
Рейн, рухнувший с Альп, --
Воды об асфальт

Двора...

Над двором -- узорно:
Вон крест, вон гроздь...
И у черной
Лестницы -- карта звезд.

______________

Ночь -- как бы высказать?
Ночь -- вещи исповедь.
Ночь просит искренности,
Вещь хочет высказаться --

Вся! Все унижены --
Сплошь, до недвижимых
Вплоть. Приступ выспренности:
Вещь хочет выпрямиться.

Винт черной лестницы --
Мнишь -- стенкой лепится?
Ночь: час молитвенностей:
Винт хочет вытянуться.

Высь -- вещь падежная.
В вещь -- честь заложена.
Ложь вижу выломанной
Пря -- мою линиею.

Двор -- горстка выбоин,
Двор -- год не выгребен! --
Цветами, ягодами --
Двор бредит загородом.

Вещь, бросив вежливость:
-- Есмь мел! Железо есмь!
Не быть нам выкрестами! --
Жид, пейсы выпроставший.

Гвоздь, кафель, стружка ли --
Вещь -- лоно чувствует.
С ремесл пародиями --
В спор -- мощь прародинная...

Цветаева Марина Ивановна   
«Поэма лестницы»