Архипелаг ГУЛаг. Том 1 (части 1-я и 2-я)

Значит, и на гордых
хорошо действует...
19. А то так просто заставить стоять. Можно, чтоб стоял только во время
допросов, это тоже утомляет и сламывает. Можно во время допросов и сажать,
но чтоб стоял от допроса до допроса (выставляется пост, надзиратель следит,
чтобы не прислонялся к стене, а если заснет и грохнется -- пинать его и
поднимать). Иногда и суток выстойки довольно, чтобы человек обессилел и
показал что угодно.
20. Во всех этих выстойках по 3-4-5 суток обычно не дают пить.
ВсЈ более становится понятной комбинированность приемов психологических
и физических. Понятно также, что все предшествующие меры соединяются с
21. Бессонницей, совсем не оцененною Средневековьем: оно не знало об
узости того диапазона, в котором человек сохраняет свою личность. Бессонница
(да еще соединенная с выстойкой, жаждой, ярким светом, страхом и
неизвестностью -- что' твои пытки!?) мутит разум, подрывает волю, человек
перестает быть своим "я". ("Спать хочется" Чехова, но там гораздо легче, там
девочка может прилечь, испытать перерывы сознания, которые и за минуту
спасительно освежают мозг). Человек действует наполовину бессознательно или
вовсе бессознательно так что за его показания на него уже нельзя
обижаться...15
Так и говорилось: "Вы н е о т к р о в е н н ы в своих показаниях,
п о э т о м у вам не разрешается спать!" Иногда для утонченности не ставили,
а сажали на мягкий диван, особенно располагающий ко сну (дежурный
надзиратель сидел рядом на том же диване и пинал при каждом зажмуре). Вот
как описывает пострадавший (еще перед тем отсидевший сутки в клопяном боксе)
свои ощущения после пытки: "Озноб от большой потери крови. Пересохли
оболочки глаз, будто кто-то перед самыми глазами держит раскаленное железо.
Язык распух от жажды, и как Јж колет при малейшем шевелении. Глотательные
спазмы режут горло."16
Бессонница -- великое средство пытки и совершенно не оставляющее
видимых следов, ни даже повода для жалоб, разразись завтра невиданная
инспекция.17 "Вам спать не давали? Так здесь же н е с а н а т о р и й!
Сотрудники тоже с вами вместе не спали" (да днем отсыпались). Можно сказать,
что бессонница стала универсальным средством в Органах, из разряда пыток она
перешла в самый распорядок госбезопасности и потому достигалась наиболее
дешевым способом, без выставления каких-то там постовых. Во всех
следственных тюрьмах нельзя спать ни минуты от подъема до отбоя (в Сухановке
и еще некоторых для этого койка убирается на день в стену, в других --
просто нельзя лечь и даже нельзя сидя опустить веки). А главные допросы --
все ночью. И так автоматически: у кого идет следствие, не имеет времени
спать по крайней мере пять суток в неделю (в ночь на воскресенье и на
понедельник следователи сами стараются отдыхать).

Страницы: (395) :  <<  ... 66676869707172737475767778798081 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Лисена - так звали эту сеньору -
щедро оплачивала наряды и развлечения Октавио, но умеренно и осторожно
тратила деньги на свою дочь, одевая ее всегда с большой скромностью. Диану
это чрезвычайно огорчало: известно ведь, что все девушки мечтают украсить
богатыми нарядами свою юную прелесть; однако в этом стремлении они
заблуждаются, как и во многих других случаях: чтобы украсить свежие утренние
розы, довольно одной лишь росы, но если срезать их, то они будут нуждаться в
искусно составленном букете, вид которого очень скоро перестает быть
приятным. Скромно наряжая свою дочь, Лисена не делала ошибки: девушка,
одетая не так, как ее окружающие, и мечтает о чем-то необычном и привлекает
к себе взоры больше, чек полагается.
Диана подчинялась своей матери и строго соблюдала все ее предписания,
поэтому никогда - ни во время обедни, ни на празднике - досужие молодые люди
ее не разглядывали с любопытством, и ни один человек в городе не мог бы
сказать о ней того, что теперь нередко говорят о многих девицах, а именно,
что их наряжают и выставляют напоказ, чтобы поскорее сбыть с рук (в словах
этих содержится немалый упрек и беззаботным родителям).
У Селио родителей не было, но был он от природы щедро одарен различными
высокими достоинствами, - мне кажется, этим я уже сказал, что он был беден и
не в чести у людей богатых. Один Октавио был с ним неразлучен; их дружба,
зародив зависть в окружающих, вызвала ропот и большое неудовольствие
родственников Октавио, которые жаловались Лисене на то, что в любом
собрании, едва завидев Селио, Октавио отходил от них, часто даже не
извинившись.
Лисена, задетая невниманием своего сына к родственникам и тою любовью и
предпочтением, которые он выказывал Селио, как-то раз, на горе всем,
побранила его за это более откровенно, чем обычно...

Вега Карпио, Лопе Феликс де (Vega Carpio, Lope Felix de)   
«Новеллы»