Архипелаг ГУЛаг. Том 1 (части 1-я и 2-я)

22. В развитие предыдущего -- с л е д о в а т е л ь с к и й
к о н в е й е р. Ты не просто не спишь, но тебя трое-четверо суток
непрерывно допрашивают сменные следователи.
23. Клопяной бокс, уже упомянутый. В темном дощаном шкафу разведено
клопов сотни, может быть тысячи. Пиджак или гимнастерку с сажаемого снимают,
и тотчас на него, переползая со стен и падая с потолка, обрушиваются
голодные клопы. Сперва он ожесточенно борется с ними, душит на себе, на
стенах, задыхается от их вони, через несколько часов ослабевает и безропотно
даЈт себя пить.
24. Карцеры. Как бы ни было плохо в камере, но карцер всегда хуже еЈ,
оттуда камера всегда представляется раем. В карцере человека изматывают
голодом и обычно холодом (в Сухановке есть и горячие карцеры). Например,
лефортовские карцеры не отапливаются вовсе, батареи обогревают только
коридор и в этом "обогретом" коридоре дежурные надзиратели ХОДЯТ в валенках
и телогрейке. Арестанта же раздевают до белья, а иногда до одних кальсон и
он должен в неподвижности (тесно) пробыть в карцере сутки-трое-пятеро
(горячая баланда только на третий день). В первые минуты ты думаешь: не
выдержу и часа. Но каким-то чудом человек высиживает свои пять суток, может
быть, приобретая и болезнь на всю жизнь.
У карцеров бывают разновидности: сырость, вода. Уже после войны Машу Г.
в черновицкой тюрьме держали босую два часа по щиколотки в ледяной воде --
признавайся! (Ей было восемнадцать лет, как еще жалко свои ноги и сколько
еще с ними жить надо!).
25. Считать ли разновидностью карцера запирание стоя в нишу? Уже в 1933
году в Хабаровском ГПУ так пытали С. А. ЧеботарЈва: заперли голым в бетонную
нишу так, что он не мог подогнуть колен, ни расправить и переместить рук, ни
повернуть головы. Это не всЈ! Стала капать на макушку холодная вода (как
хрестоматийно!..) и разливаться по телу ручейками. Ему, разумеется не
объявили, что это все только на двадцать четыре часа. Страшно это, не
страшно, -- но он потерял сознание, его открыли на завтра как бы мертвым, он
очнулся в больничной постели. Его приводили в себя нашатырным спиртом,
кофеином, массажем тела. Он далеко не сразу мог вспомнить -- откуда он
взялся, что было накануне. На целый месяц он стал негоден даже для допросов.
(Мы смеем предположить, что эта ниша и капающее устройство было сделано не
для одного ж ЧеботарЈва. В 1949-м мой днепропетровец сидел в похожем, правда
без капанья. Между Хабаровском и Днепропетровском да за 16 лет допустим и
другие точки?)
26. Голод уже упоминался при описании комбинированного воздействия. Это
не такой редкий способ: признание из заключЈнного выголодить. Собственно,
элемент голода, также как и использование ночи, вошел во всеобщую систему
воздействия. Скудный тюремный паЈк, в 1933 невоенном году -- 300 грамм, в
1945 на Лубянке -- 450, игра на разрешении и запрете передач или ларька --
это применяется сплошь ко всем, это универсально.

Страницы: (395) :  <<  ... 67686970717273747576777879808182 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Каждый раз как пучок
позитронов делает круг, двигатель на мгновение замолкает. Вам придется
заменить отражатель.
- Сколько времени это займет?
- Несколько часов. Может быть, двенадцать.
- Что? Я и так выбился из графика.
- Ничего не могу сделать. - Вернадски оставался оживленным. - Быстрее
не получится. Систему нужно три часа промывать гелием, прежде чем я смогу
войти туда. А потом нужно откалибровать новый отражатель, а на это
требуется время. Конечно, я могу подсоединить его и сразу, но вы
застрянете, еще не долетев до Марса.
Капитан нахмурился.
- Ладно. Начинайте.
Вернадски осторожно направлял бак с гелием к кораблю. Генераторы
псевдогравитации на корабле выключены, и бак буквально ничего не весил, но
обладал большой массой и соответствующей инерцией. Маневрирование было тем
более затруднено, что сам Вернадски тоже ничего не весил. Он сосредоточил
все внимание на цилиндре и потому свернул не туда в тесном корабле и
оказался в незнакомом темном помещении.
Успел только удивленно выкрикнуть, и два человека набросились на
него, вытолкнули вслед за ним цилиндр и закрыли дверь.
Он молча присоединил цилиндр к клапану мотора и вслушался в негромкий
шелестящий звук: это гелий заполнял внутренности, медленно вымывая
абсорбировавшийся радиоактивный газ во всеприемлющую пустоту космоса.
Потом любопытство победило благоразумие, и он сказал:
- У вас на борту силиконий, капитан. Большой.
Капитан медленно повернулся к Вернадски. Сказал голосом, лишенным
всякого выражения:
- Правда?
- Я его видел. Нельзя ли взглянуть еще раз?
- Зачем?
Вернадски начал упрашивать.
- Послушайте, капитан, я на этой скале больше полугода. Прочел все,
что мог об астероидах, значит и о силикониях. И никогда не видел даже
маленького. Имейте сердце.
- Мне кажется, вам нужно работать.
- Гелий будет промывать еще несколько часов. Мне нечего тут делать.
Как у вас оказался силиконий, капитан?
- Домашнее животное...

Айзек Азимов (Isaac Azimov)   
«Говорящий камень»