Архипелаг ГУЛаг. Том 1 (части 1-я и 2-я)

Так не чувство милосердия, а чувство задетости и озлобления вспыхивало
в них по отношению к тем злоупорным арестантам, которые не хотели
складываться в цифры, которые не поддавались ни бессоннице, ни карцеру, ни
голоду! Отказываясь сознаваться, они повреждали личное положение
следователя! они как бы его самого хотели сшибить с ног! -- и уж тут всякие
меры были хороши! В борьбе как в борьбе! Шланг тебе в глотку, получай
соленую воду!

По роду деятельности и по сделанному жизненному выбору лишенные ВЕРХНЕЙ
сферы человеческого бытия, служители Голубого Заведения с тем большей
полнотой и жадностью жили в сфере нижней. А там владели ими и направляли их
сильнейшие (кроме голода и пола) инстинкты нижней сферы: инстинкт ВЛАСТИ и
инстинкт НАЖИВЫ. (Особенно -- власти. В наши десятилетия она оказалась
важнее денег.)
Власть -- это яд, известно тысячелетия. Да не приобрел бы никто и
никогда материальной власти над другими! Но для человека с верою в нечто
высшее надо всеми нами, и потому с сознанием своей ограниченности, власть
еще не смертельна. Для людей без верхней сферы власть -- это трупный яд. Им
от этого заражения -- нет спасенья.
Помните, что пишет о власти Толстой? Иван Ильич занял такое служебное
положение, при котором имел возможность погубить всякого человека, которого
хотел погубить! Все без исключения люди были у него в руках, любого самого
важного можно было привести к нему в качестве обвиняемого. (Да ведь это про
наших голубых! Тут и добавлять нечего!) Сознание этой власти ("и возможность
еЈ смягчить" -- оговаривает Толстой, но к нашим парням это уж никак не
относится) составляли для него главный интерес и привлекательность службы.
Что' там привлекательность! -- упоительность! Ведь это же упоение -- ты
еще молод, ты, в скобках скажем, сопляк, совсем недавно горевали с тобой
родители, не знали, куда тебя пристроить, такой дурак и учиться не хочешь,
но прошел ты три годика того училища -- и как же ты взлетел! как изменилось
твое положение в жизни! как движенья твои изменились, и взгляд, и поворот
головы! Заседает ученый совет института -- ты входишь, и все замечают, все
вздрагивают даже; ты не лезешь на председательское место, там пусть ректор
распинается, ты сядешь сбоку, но все понимают, что главный тут -- ты,
спецчасть. Ты можешь пять минут посидеть и уйти, в этом твое преимущество
перед профессорами, тебя могут звать более важные дела, -- но потом над их
решением ты поведешь бровями (или даже лучше губами) и скажешь ректору:
"Нельзя. Есть соображения..." И всЈ! И не будет! -- Или ты -- особист,
смершевец, всего лейтенант, но старый дородный полковник, командир части,
при твоем входе встает, он старается льстить тебе, угождать, он с
начальником штаба не выпьет, не пригласив тебя.

Страницы: (395) :  <<  ... 90919293949596979899100101102103104105 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

.....

Предметы из далекого прошлого Киплинг находил прямо в окрестностях
своего дома. Например, когда копали колодец, на глубине восьми метров
нашли стершуюся ложку времен Кромвеля, ниже -- часть лошадиной упряжи
времен римлян. По рассказам старожилов, иногда попадались и каменные
наконечники для стрел, относящиеся к каменному веку. "Неподалеку, --
вспоминал в конце жизни Киплинг, -- находилась длинная, покрытая зеленью
гора из шлака, -- все, что осталось от очень древней кузницы, работавшей
еще при римлянах и с тех пор без остановки до середины восемнадцатого
века... Каждый метр этого уголка был полон живыми призраками и тенями".
Работающая мельница, развалины кузницы, сохранившиеся дороги, построенные
еще римлянами, археологические находки во дворе -- все это навевало мысли
о прошлом и так или иначе вошло в будущие книги.
Постепенно стал рождаться замысел книги об этой земле, о том, как
современный национальный характер англичан корнями уходит в историю, как
прошлое незримо присутствует в настоящем, связано с ним тысячью нитей.
Причем прошлое -- взятое не из учебников истории, а из окружающей жизни и
семейных традиций. Интересен в этом плане образ старика Хобдена,
второстепенного, на первый взгляд, персонажа, не связанного с основным
действием сказок. Именно он, вскормленный своей землей, знающий ее тайны,
чувствующий себя соединенным с прошлым, выступает в глазах автора
воплощением преемственности поколений. Киплинг во всех сказках настойчиво
подчеркивает сходство прошлого с настоящим: сходство привязанностей и
предрассудков людей разных эпох, их характеров и привычек (сравните,
например, мистера Дадни и "Купившего Нож" в сказке "Нож и Белые Скалы"),
сходство даже природных и погодных условий ("День тогда был такой же, как
сегодня" -- "Холодное Железо").
Киплинг подчеркивает преходящий характер государственных и политических
образований: "Что царства, троны, столицы / У времени в глазах?..

Киплинг Редьярд (Kipling Rudyard)   
«Сказки Старой Англии»