Том 3 (части 5, 6 и 7)

Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)


* ЧАСТЬ ПЯТАЯ. Каторга *

"Сделаем из Сибири каторжной, кандальной -- Сибирь советскую,
социалистическую!"
Сталин

--------
Глава 1. Обреченные

Революция бывает торопливо-великодушна. Она от многого спешит
отказаться. Например, от слова каторга. А это -- хорошее, тяжЈлое слово, это
не какой-нибудь недоносок ДОПР, не скользящее ИТЛ. Слово каторга опускается
с судейского помоста как чуть осекшаяся гильотина и еще в зале суда
перебивает осуждЈнному хребет, перешибает ему всякую надежду. Слово
"каторжане" такое страшное, что другие арестанты, не каторжане, думают между
собой: вот уж где, наверное, палачи! (Это -- трусливое и спасительное
свойство человека: представлять себя еще не самым плохим и не в самом плохом
положении. На каторжанах номера! -- ну, значит, отъявленные! На нас-то с
вами не повесят же!.. Подождите, повесят!)
Сталин очень любил старые слова, он помнил, что на них государства
могут держаться столетиями. Безо всякой пролетарской надобности он
приращивал отрубленные второпях: "офицер", "генерал", директор",
"верховный". И через двадцать шесть лет после того, как Февральская
революция отменила каторгу -- Сталин снова еЈ ввЈл. Это было в апреле
1943-го года, когда Сталин почувствовал, что, кажется, воз его вытянул в
гору. Первыми гражданскими плодами сталинградской народной победы оказались:
Указ о военизации железных дорог (мальчишек и баб судить трибуналам) и,
через день (17 апреля), -- Указ о введении каторги и виселицы. (Виселица --
тоже хорошее древнее установление, это не какой-нибудь хлопок пистолетом,
виселица растягивает смерть и позволяет в деталях показать еЈ сразу большой
толпе). Все следующие победы пригоняли на каторгу и под виселицу обречЈнные
пополнения -- сперва с Кубани и Дона, потом с левобережной Украины, из-под
Курска, Орла, Смоленска. Вслед за армией шли трибуналы, одних публично
вешали тут же, других отсылали в новосозданные каторжные лагпункты.
Самый первый такой был, очевидно -- на 17-й шахте Воркуты (вскоре -- и
в Норильске, и в Джезказгане). Цель почти не скрывалась: каторжан предстояло
умертвить. Это откровенная душегубка, но, в традиции ГУЛага, растянутая во
времени -- чтоб обречЈнным мучиться дольше и перед смертью еще поработать.
Их поселили в "палатках" семь метров на двадцать, обычных на севере.
Обшитые досками и обсыпанные опилками, эти палатки становились как бы
лЈгкими бараками. В такую палатку полагалось 80 человек, если на вагонках,
100 -- если на сплошных нарах. Каторжан селили -- по двести.
Но это не было уплотнение! -- это было только разумное использование
жилья. Каторжанам установили двухсменный двенадцатичасовой рабочий день без
выходных -- поэтому всегда сотня была на работе, а сотня в бараке.

Страницы: (377) : 123456789101112131415 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Паровозы кругом...
Корабли...
И во все корабли,
В поезда
Вбита красная наша
Звезда".

Джапаридзе в ответ:
"Да, есть.
Это очень приятная
Весть.
Значит, крепко рабочий
Класс
Держит в цепких руках
Кавказ.

Ночь, как дыню,
Катит луну.
Море в берег
Струит волну.
Вот в такую же ночь
И туман
Расстрелял нас
Отряд англичан".

Коммунизм -
Знамя всех свобод.
Ураганом вскипел
Народ.
На империю встали
В ряд
И крестьянин
И пролетариат.
Там, в России,
Дворянский бич
Был наш строгий отец
Ильич.
А на Востоке
Здесь
26 их было,
26.
. . . . . . . . . . .
Свет небес все синей
И синей.
Молкнет говор
Дорогих теней.
Кто в висок прострелен,
А кто в грудь...

Есенин Сергей Александрович   
«Баллада о двадцати шести»