Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

Вся система подавления, разработанная при нЈм, была основана на
разъединении недовольных; на том, чтоб они не взглянули друг другу в глаза,
не сосчитались -- сколько их; на том, чтобы внушить всем, и самим
недовольным, что никаких недовольных нет, что есть только отдельные
злобствующие обречЈнные одиночки с пустотой в душе.
Но в Особых лагерях недовольные встретились многотысячными массами. И
сосчитались. И разобрались, что в душе у них отнюдь не пустота, а высшие
представления о жизни, чем у тюремщиков; чем у их предателей; чем у
теоретиков, объясняющих, почему им надо гнить в лагере.
Сперва такая новизна Особлага почти никому не была заметна. Внешне
тянулось так, будто это продолжение ИТЛ. Только быстро скисли блатные,
столпы лагерного режима и начальства. Но как будто жестокость надзирателей и
увеличенная площадь БУРа восполняли эту потерю.
Однако вот что: скисли блатные -- в лагере не стало воровства. В
тумбочке оказалось можно оставить пайку. На ночь ботинки можно не класть под
голову, можно бросить их на пол -- и утром они будут там. Можно кисет с
табаком оставить на ночь в тумбочке, не тереть его ночь в кармане под боком.
Кажется, это мелочи? Нет, огромно! Не стало воровства -- и люди без
подозрения и с симпатией посмотрели на своих соседей. Слушайте, ребята, а
может мы правда того... политические?..
А если политические -- так можно немного повольней и говорить -- между
двумя вагонками и у бригадного костра. Ну, оглянуться, конечно, кто тут
рядом. Да в конце концов чЈрт с ним, пусть наматывают, четвертная уже есть,
куда еще мотать?
Начинает отмирать и вся прежняя лагерная психология: умри ты сегодня, а
я завтра; всЈ равно никогда справедливости не добьЈшься; так было, так
будет... А почему -- не добьЈшься?.. А почему -- "будет"?..
Начинаются в бригаде тихие разговоры не о пайке совсем, не о каше, а о
таких делах, что и на воле не услышишь -- и всЈ вольней! и всЈ вольней! и
всЈ вольней! -- и бригадир вдруг теряет ощущение всезначимости своего
кулака. У одних бригадиров кулак совсем перестает подниматься, у других --
реже, легче. Бригадир и сам, не возвышаясь, присаживается послушать,
потолковать. И бригадники начинают смотреть на него как на товарища -- тоже
ведь наш.
Бригадиры приходят в ППЧ, в бухгалтерию, и по десяткам мелких вопросов
-- кому срезать, не срезать пайку, кого куда отчислить -- придурки тоже
воспринимают от них этот новый воздух, это облачко серьЈзности,
ответственности, нового какого-то смысла.
И придуркам, пока еще далеко не всем, это передаЈтся. Они ехали сюда с
таким жадным желанием захватить посты, и вот захватили их, и отчего бы им не
жить так же хорошо, как в ИТЛ: запираться в кабинке, жарить картошку с
салом, жить между собой, отделясь от работяг? Нет! Оказывается, не это
главное.

Страницы: (377) :  <<  ... 148149150151152153154155156157158159160161162163 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
О, смелых дум свобода!
Дворец Филипппа мне открыт,
Я спешился у входа.

Иду и вижу: там, вдали,
Моей мечты созданье,
Спешит принцесса Эболи
На тайное свиданье.

Спешит в объятья принца пасть,
Блаженство предвкушая.
В ее глазах - восторг и страсть,
В его - печаль немая.

Уже триумф пьянит ее,
Уже он ей в угоду...

Шиллер Иоганн Кристоф Фридрих (Johann Christoph Friedrich Schiller)   
«Прощение»