Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

Отказал работать тот самый осведомительный аппарат, на котором только и
зиждилась десятилетиями слава всемогущих всезнающих Органов.
Как будто те же бригады ходили на те же объекты (впрочем, теперь мы
сговаривались и конвою сопротивляться, не давать поправлять пятЈрки,
пересчитывать нас на марше -- и удавалось! не стало среди нас стукачей -- и
автоматчики тоже послабели.) Работали, чтобы закрыть благополучно наряды.
Возвращались и разрешали надзирателям обыскивать себя, как и прежде (а ножи
-- никогда не находились!). Но на самом деле уже не бригады, искусственно
сбитые администрацией, а совсем другие людские объединения связывали людей,
и раньше всего -- нации. Зародились и укрепились недоступные стукачам
национальные центры: украинский, объединЈнный мусульманский, эстонский,
литовский. Никто их не выбирал, но так справедливо по старшинству, по
мудрости, по страданиям они сложились, что авторитет их для своей нации не
оспаривался. Очевидно, появился и объединяющий консультативный орган -- так
сказать "Совет национальностей".3
Бригады оставались те же и столько же, но вот что странно: в лагере не
стало хватать бригадиров! -- невиданное для ГУЛага явление! Сперва их утечка
была естественна: один лег в больницу, другой ушЈл на хоздвор, тому срок
подошЈл освобождаться. Но всегда в резерве у нарядчиков была жадная толпа
искателей: за кусок сала, за свитер получить бригадирское место. Теперь же
не только не было искателей, но были такие бригадиры, которые каждый день
переминались в ППЧ, прося снимать их поскорей.
Такое начиналось время, что старые бригадирские методы -- вгонять
работягу в деревянный бушлат, отпали безнадЈжно, а новые изобрести было дано
не всем. И скоро до того уже стало с бригадирами плохо, что нарядчик
приходил в бригадную секцию покурить, поболтать и просто просил: "Ребята, ну
нельзя ж без бригадира, безобразие! Ну, выберите вы себе кого-нибудь, мы
сразу его проведЈм!"
Это тогда особенно началось, когда бригадиры стали бежать в БУР --
прятаться в каменную тюрьму! Не только они, но и -- прорабы-кровопийцы,
вроде Адаскина; стукачи, накануне раскрытия или, как чувствовали, очередные
в списке, -- вдруг дрогнули и побежали! Еще вчера они храбрились среди
людей, еще вчера они вели себя и говорили так, как если б одобряли
происходящее (а теперь попробуй поговори среди зэков иначе!), еще прошлую
ночь они ночевали в общем бараке (уж там спали или напряженно лежали,
готовые отбиваться, и клялись себе, что это последняя такая ночь) -- а
сегодня исчезли! И даЈтся дневальному распоряжение: вещи такого-то отнести в
БУР.

Страницы: (377) :  <<  ... 154155156157158159160161162163164165166167168169 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Наклонивши лик свой кроткий,
Дремлет ряд плакучих ив,
И, как шелковые четки,
Веток бисерный извив.

Ходит ласковый угодник,
Пот елейный льет с лица:
"Ой ты, лес мой, хороводник,
Прибаюкай пришлеца".


2



Заневестилася кругом
Роща елей и берез.
По кустам зеленым лугом
Льнут охлопья синих рос.

Тучка тенью расколола
Зеленистый косогор...
Умывается Микола
Белой пеной из озер.

Под березкою-невестой,
За сухим посошником,
Утирается берестой,
Словно мягким рушником.

И идет стопой неспешной
По селеньям, пустырям:
"Я, жилец страны нездешной,
Прохожу к монастырям".

Высоко стоит злотравье,
Спорынья кадит туман:
"Помолюсь схожу за здравье
Православных христиан".


3



Ходит странник по дорогам,
Где зовут его в беде,
И с земли гуторит с богом
В белой туче-бороде.

Говорит господь с престола,
Приоткрыв окно за рай:
"О мой верный раб, Микола,
Обойди ты русский край.

Защити там в черных бедах
Скорбью вытерзанный люд.
Помолись с ним о победах
И за нищий их уют".

Ходит странник по трактирам,
Говорит, завидя сход:
"Я пришел к вам, братья, с миром -
Исцелить печаль забот.

Ваши души к подорожью
Тянет с посохом сума.
Собирайте милость божью
Спелой рожью в закрома".


4



Горек запах черной гари,
Осень рощи подожгла.
Собирает странник тварей,
Кормит просом с подола.

"Ой, прощайте, белы птахи,
Прячьтесь, звери, в терему.
Темный бор, - щекочут свахи, -
Сватай девицу-зиму"...

Есенин Сергей Александрович   
«Микола»