Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

. То-то так не хотелось им
ехать! В кабинетах следователей, закладывая наших друзей и подписывая иудины
протоколы, они надеялись, что келейной тишиной всЈ и кончится. Ведь это
десятилетиями у нас: политический донос считается документом неоспоримым, и
лицо сексота не открывается никогда. Но что-то было в нашей забастовке --
необходимость ли оправдаться перед своими высшими? -- что заставило хозяев
устроить где-то в Караганде большой юридический процесс. И вот этих взяли в
один день -- и посмотрев друг другу в беспокойные глаза, они узнали о себе и
о других, что едут свидетелями на суд. Да ничто б им суд, а знали они
ГУЛаговское послевоенное установление: заключЈнный, вызванный по временным
надобностям, должен быть возвращЈн в прежний лагерь. Да им обещали, что в
виде исключения оставят их в Караганде! Да какой-то наряд и был выписан, но
не так, не правильно -- и Караганда отказалась.
И вот они три недели ездили. Их гоняли из столыпинов в пересылки, из
пересылок в столыпины, им кричали: "Садись на землю!", их обыскивали,
отнимали вещи, гоняли в баню, кормили селЈдкой и не давали воды -- всЈ, как
изматывают обычных, не благонастроенных зэков. Потом под конвоем их вводили
на суд, они еще раз посмотрели в лица тем, на кого донесли, там они забили
гвозди в их гробы, навесили замки на их одиночные камеры, домотали им
километры лет до новых катушек -- и опять через все пересылки привезены и,
разоблачЈнные, выброшены в прежний лагерь.
Они больше не нужны. Доносчик -- как перевозчик...
И, кажется -- разве лагерь не замирЈн? Разве не увезена отсюда почти
тысяча человек? Разве мешает им теперь кто-нибудь ходить в кабинет кума?.. А
они -- нейдут из штаба! Они забастовали -- и не хотят в зону! Один Кочерава
решается нагло сыграть прежнего правдолюбца, он идЈт в бригаду и говорит:
-- Нэ знаем, зачем возили! Возили-возили, назад привезли..
Но на одну только ночь и на один только рассвет хватает его дерзости.
На следующий день он убегает в комнату штаба, к своим.
Э-э, значит не впустую прошло то, что прошло, и не зря легли и сели
наши товарищи. Воздух лагеря уже не может быть возвращен в прежнее гнетущее
состояние. Подлость реставрирована, но очень непрочно. О политике в бараках
разговаривают свободно. И ни один нарядчик и ни один бригадир не осмелится
пнуть ногой или замахнуться на зэка. Ведь теперь все узнали, как легко
делаются ножи и как легко вонзаются под ребрину.
Наш островок сотрясся -- и отпал от Архипелага...
Но это чувствовали в Экибастузе, едва ли -- в Караганде. А в Москве
наверняка не чувствовали. Начался развал системы Особлагов -- в одном,
другом, третьем месте, -- Отец же и Учитель об этом понятия не имел, ему
конечно не доложили (да не умел он ни от чего отказываться, и от каторги бы
не отказался, пока под ним стул бы не загорелся).

Страницы: (377) :  <<  ... 179180181182183184185186187188189190191192193194 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Сколько лет прошло, капитан, как он удрал от вас?
- Одиннадцать, - с обидой в голосе проворчал капитан Гласс.
- Расскажите-ка, - попросил Браун. - Говорят, он с тех пор никуда не
уезжал с Фуатино. Это правда?
- Правда! - буркнул капитан. - До сих пор влюблен в свою жену.
Негодяйка этакая! Ограбила она меня. А какой был моряк! Лучшего я не
встречал. Недаром он голландец.
- Немец, - поправил Гриф.
- Все одно, - последовал ответ. - В тот вечер, когда он сошел на
берег и его увидела Нотуту, море лишилось хорошего моряка. Они, видно,
сразу понравились друг другу. Никто и оглянуться не успел, как она уже
надела ему на голову венок из каких-то белых цветов, а минут через пять
они бежали к берегу, держась за руки и хохоча, как дети. Надеюсь, он
взорвал этот коралловый риф в проходе. Каждый раз я тут порчу лист или два
медной обшивки...
- А что было дальше? - не унимался Браун.
- Да вот и все. Кончился наш моряк. В тот же вечер женился и уже на
судно больше не приходил. На другой день я отправился его искать. Нашел в
соломенной хижине в зарослях - настоящий белый дикарь! Босой, весь в
цветах и в каких-то украшениях, сидит и играет на гитаре. Вид самый
дурацкий. Просил свезти его вещи на берег. Я послал его к черту. Вот и
все. Завтра его увидите. У них уже теперь трое малышей - чудесные
ребятишки. Я везу ему граммофон и кучу пластинок.
- А потом вы его сделали своим торговым агентом? - обратился помощник
к Грифу.
- Что же мне оставалось? Фуатино - остров любви, а Пилзах -
влюбленный. И туземцев он знает. Агент из него вышел отличный. На него
можно положиться. Завтра вы его увидите.
- Послушайте, молодой человек, - угрожающе забасил капитан Гласс,
обращаясь к своему помощнику. - Вы, может быть, тоже романтик? Тогда лучше
оставайтесь на борту. Там все в кого-нибудь влюблены. Они живут любовью.
Кокосовое молоко, что ли, на них так действует, или уж воздух тут такой,
или море какое-то особенное. История острова за последние десять тысяч лет
- это сплошные любовные приключения...

Джек Лондон (Jack London)   
«Сын солнца - Дьяволы на Фуатино»