Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

Проситься сегодня же быть наказанными? -- но
наказание сегодня, как и через месяц свободной жизни, будет одинаково
жестоко от тех, чьи суды работают машинно: если четвертаки, так уж всем
вкруговую, без пропуска.
Бежит же беглец, чтоб испытать хоть один день свободной жизни! Так и
эти восемь тысяч человек не столько подняли мятеж, сколько бежали в свободу,
хоть не надолго! Восемь тысяч человек вдруг из рабов стали свободными, и
предоставилось им -- жить! Привычно ожесточенные лица смягчились до добрых
улыбок.4 Женщины увидели мужчин, и мужчины взяли их за руки. Те, кто
переписывались изощрЈнными тайными путями и никогда не видели друг друга --
теперь познакомились! Те литовки, чьи браки заключали ксЈндзы через стену,
теперь увидели своих законных по церкви мужей -- их брак спустился от
Господа на землю! Сектантам и верующим впервые за их жизнь никто не мешал
собираться и молиться. Рассеянные по всем зонам одинокие иностранцы теперь
находили друг друга и говорили на своЈм языке об этой странной азиатской
революции. Все продовольствие лагеря оказалось в руках заключЈнных. Никто не
гнал на развод и на одиннадцатичасовой рабочий день.
Над бессонным взбудораженным лагерем, сорвавшим с себя собачьи номера,
рассвело утро 19 мая. На проволоках свисали столбики с побитыми фонарями. По
траншейным проходам и без них зэки свободно двигались из зоны в зону. Многие
надевали свою вольную одежду, взятую из каптерки. Кое-кто из хлопцев
нахлобучил папахи и кубанки. (Скоро будут и расшитые рубашки, на азиатах --
цветные халаты и тюрбаны, серо-чЈрный лагерь расцветЈт.)
Ходили по баракам дневальные и звали в большую столовую на выборы
Комиссии -- комиссии для переговоров с начальством и для самоуправления (так
скромно, так боязливо она себя назвала).
ЕЈ избирали может быть на несколько всего часов, но суждено было ей
стать сорокадневным правительством кенгирского лагеря.

___

Если б это всЈ свершилось на два года раньше, то из одного только
страха, чтоб не узнал сам, степлаговское хозяева не стали бы медлить, а
отдали б известный приказ -- "патронов не жалеть!", и с вышек перестреляли
бы всю эту загнанную в стены толпу. И надо ли было бы при этом уложить все
восемь тысяч или четыре -- ничто бы в них не дрогнуло, потому что были они
несодрогаемые.
Но сложность обстановки 1954 года заставляла их мяться. Тот же Вавилов
и тот же Бочков ощущали в Москве некоторые новые веяния. Здесь уже
постреляно было немало, и сейчас изыскивалось, как придать сделанному
законный вид. И так создалась заминка, а значит -- время для мятежников
начать свою независимую новую жизнь.
В первые же часы предстояло определиться политической линии мятежа, а
значит бытию его или небытию.

Страницы: (377) :  <<  ... 197198199200201202203204205206207208209210211212 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... И уже казалось, что гохштадтцам
никогда не смыть пятна позора, как новая эпоха принесла Южной Германии -
футбол.
Форварды Гохштадта возбуждали всеобщее удивление; они гнались за мячом
так же быстро, как их предки за убегавшими тиллингенцами. Мяч в ворота
противника они забивали с такой же непреодолимой силой, как тараны их
предков когда-то разбивали ворота города Тиллингена.
Сыгранность и спаянность всей команды гохштадцев, полубеков, полуцентра
и крыльев преодолевала живую преграду тел, закрывавшую путь к неприятельским
воротам. Однажды даже вышло так, что вместе с мячом они вбили в ворота
противника своего собственного бека.
Удары их были чудовищны. Мяч, который они вбили в ворота враждебной
команды, свалил голкипера, пробил сетку, оторвал ухо одному зрителю, убил
собаку, игравшую недалеко за полем, и сбил с ног шедшего там прохожего.
Это-один пример.
Второй пример: при матче "Гохштадт" против "Ингольштадта" гол, забитый
первыми, потребовал двух жертв,- голкипер и мяч испустили дух. Игру пришлось
прервать на десять минут, пока не пришел новый голкипер и не принесли новый
мяч.
Возвращаясь с поля, гохштадцы могли гордо распевать свой военный гимн:
Кто поцелуй срывает
С девичьих нежных губ,
Кто лучше гол вбивает,
Чем наш гохштадтский клуб?
Гоална, гоалиа, урр-ра!
В спортивной хронике их игру называли необычайно упорной, а одна
провинциальная газета писала в отчете об их последнем матче, что это был не
футбол, а страшный
суд. В другой газете писали, что встреча команд "Гохштадт" -
"Рингельсхайм" напоминает борьбу за Верден.
В осеннем сезоне гохштадтцы, зелено-голубые, могли похвастаться
следующими успехами: перебили ног-28 пар; сломали ребер-49; вывихнутых и
сломанных рук-13 пар; перебитых носов-52; сломанных лопаток-16; поврежденных
переносиц- 19; ударов в живот, сопряженных с выбытием противников из
строя-32; выбитых зубов-4 дюжины...

Ярослав Гашек (Jaroslav Hasek)   
«Футбольный матч»