Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

отмерил оперу: "А вы какого-нибудь процессика не готовите? А то б мы
нанялись платными свидетелями!"
Приходилось крошечки со стола да сметать в рот.
Вот как упала русская политическая ссылка! Не оставалось времени
спорить и протесты писать против "Сrеdо". И горя такого не знали: как им
справиться с бессмысленным бездельем?.. Забота стала -- как с голоду не
помереть. И не опуститься стать стукачом.
В первые советские годы в стране, освобождЈнной наконец от векового
рабства, гордость и независимость политической ссылки опала как проколотый
шар надувной. Оказалось, что мнимой была та сила, которой побаивалось
прежняя власть в политических ссыльных. Что создавало и поддерживало эту
силу лишь общественное мнение страны. Но едва общественное мнение заменено
было мнением организованным -- и низверглись ссыльные с их протестами и
правами под произвол тупых зачуханных гепеушников и бессердечных тайных
инструкций (к первым таким инструкциям успел приложить руку и ум министр
внутренних дел Дзержинский). Хриплый выкрик один, хоть словечко о себе туда,
на волю крикнуть, стало теперь невозможно. Если сосланный рабочий посылал
письмо на прежний свой завод, то рабочий, огласившиий его там (Ленинград,
Василий Кириллович Егошин), тут же ссылался сам. Не только денежное пособие,
средства к жизни, но и всякие вообще права потеряли ссыльные: их дальнейшее
задержание, арест, этапирование были еще доступнее для ГПУ, чем пока эти
люди считались вольными -- теперь уже не стесняемы ничем, как бы над
гуттаперчивыми куклами, а не людьми.13 Ничего не стоило и так их сотрясти,
как было в Чимкенте: объявили внезапно о ликвидации здешней ссылки в
о д н и с у т к и. За сутки надо было: сдать служебные дела, разорить своЈ
жилище, освободиться от утвари, собраться -- и ехать указанным маршрутом. Не
на много мягче арестантского этапа! Не на много увереннее ссыльное завтра!
Но не только безмолвность общества и давление ГПУ -- а что были сами
эти ссыльные? эти мнимые члены партий без партий? Мы не имеем в виду кадетов
-- кадетов уже не было в живых, всех кадетов извели, -- но что значило к
1927-му или к 1930-му году считаться эсером или меньшевиком? Нигде в стране
никакой группы действующих лиц, соответственных этому названию, не было.
Давно, с самой революции, за десять громокипящих лет, не пересматривались их
программы, и даже если б эти партии внезапно воскресли -- неизвестно было,
как им понимать события и что предлагать? Вся печать давно поминала их в
только прошлом времени -- и уцелевшие члены партии жили в семьях, работали
по специальности, и думать забывали о своих партиях. Но -- нестираемы
скрижальные списки ГПУ. И по внезапному ночному сигналу этих рассеянных
кроликов выдЈргивали и через тюрьмы этапировали -- например, в Бухару.

Страницы: (377) :  <<  ... 225226227228229230231232233234235236237238239240 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Очень хорошо, что Настя постарше брата на два года, а то бы он
непременно зазнался и в дружбе у них не было бы, как теперь, прекрасного
равенства. Бывает, и теперь Митраша вспомнит, как отец наставлял его мать, и
вздумает, подражая отцу, тоже учить свою сестру Настю. Но сестренка мало
слушается, стоит и улыбается... Тогда "Мужичок в мешочке" начинает злиться и
хорохориться и всегда говорит, задрав нос:
- Вот еще!
- Да чего ты хорохоришься? - возражает сестра.
- Вот еще! - сердится брат. - Ты, Настя, сама хорохоришься.
- Нет, это ты!
- Вот еще!
Так, помучив строптивого брата, Настя оглаживает его по затылку. И как
только маленькая ручка сестры коснется широкого затылка брата, отцовский
задор покидает хозяина.
- Давай-ка вместе полоть, - скажет сестра.
И брат тоже начинает полоть огурцы, или свеклу мотыжить, или картошку
полоть.


II

Кислая и очень полезная для здоровья ягода клюква растет в болотах
летом, а собирают ее поздней осенью. Но не все знают, что самая-самая
хорошая клюква, сладкая, как у нас говорят, бывает, когда она перележит зиму
под снегом.
Этой весной снег в густых ельниках еще держался и в конце апреля, но в
болотах всегда бывает много теплее: там в это время снега уже не было вовсе.
Узнав об этом от людей, Митраша и Настя стали собираться за клюквой. Еще до
свету Настя задала корм всем своим животным. Митраша взял отцовское
двуствольное ружье "тулку", манки на рябчиков и не забыл тоже и компас.
Никогда, бывало, отец его, направляясь в лес, не забудет этого компаса. Не
раз Митраша спрашивал отца:
- Всю жизнь ты ходишь по лесу, и тебе лес известен весь, как ладонь.
Зачем же тебе еще нужна эта стрелка?
- Видишь, Дмитрий Павлович, - отвечал отец, - в лесу эта стрелка тебе
добрей матери: бывает, небо закроется тучами и по солнцу в лесу ты
определиться не можешь, пойдешь наугад - ошибешься, заблудишься,
заголодаешь. Вот тогда взгляни только на стрелку - и она укажет тебе, где
твой дом...

Пришвин Михаил Михайлович   
«Кладовая солнца»