Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

А давали им стакан воды в день и не
всякий день по 300 граммов хлеба. Фельдшера? -- не спрашивай. Не стало у
матери молока, и умер в пути ребЈнок. Где ж хоронить? Два конвоира сели в их
вагон на один пролЈт, на ходу открыли дверь -- и выбросили трупик.
(Этот эшелон пригнали на великую магнитогорскую стройку. И мужей туда
же привезли, копайте землянки! Начиная с Магнитогорска наши барды уже
позаботились, отразили.)
Семью Твардовских везли на подводах только до Елани и, к счастью уже
был апрель. Там грузили их в товарные вагоны, и вагоны запирали на замок, а
вЈдер для оправки или дырок в полу -- не было. И рискуя наказанием или даже
сроком за попытку побега, Константин Трифонович на ходу поезда, когда
шумней, кухонным ножом прорезал дырку в полу. КормЈжка была такая: раз в три
дня на узловых станциях приносили в ведрах суп. Правда, везли их (до станции
Ляля, Северный Урал) всего дней десять. А там -- еще зима, встречали эшелон
на сотнях саней и по речному льду -- в лес. Стоял барак для сплавщиков на 20
человек, привезли больше полтысячи, к вечеру. Ходил по снегу комендант
пермяк Сорокин, комсомолец, и показывал колышки вбивать: вот тут будет
улица, вот тут дома. Так основан был поселок Парча.
В эту жестокость трудно верится: чтобы зимним вечером в тайге сказали:
вот здесь! Да разве л ю д и так могут? А ведь везут -- днЈм, вот и привозят
к вечеру. Сотни-сотни тысяч именно так завозили и покидали, со стариками,
женщинами и детьми. А на Кольском полуострове (Аппатиты) всю полярную тЈмную
зиму жили в простых палатках под снегом. Впрочем, настолько ли уж
милосердней, если приволжских немцев эшелонами привозят летом (1931-го года,
31-го, а не 41-го, не ошибитесь!) в безводные места карагандинской степи --
и там велят копать и строиться, а воду выдают рационом? Да и там же наступит
зима тоже. (К весне 1932-го дети и старики вымерли -- дизентерия,
дистрофия.) -- В самой Караганде, как и в Магнитогорске, строили долгие
низкие землянки-общежития, похожие на склады для овощей. На Беломорканале
селили приехавших в опустевших лагерных бараках. А на Волгоканал -- да за
Химки сразу, их привозили еще д о лагеря, тотчас после конца
гидрографической разведки, сбрасывали на землю и велели землю кайлить и
тачки катать (в газетах писали: "на канал привезены машины"). Хлеба не было;
свои землянки рыть -- в свободное время. (Там теперь катера прогулочные
возят москвичей. Кости -- на дне, кости в земле, кости -- в бетоне.)
При подходе Чумы, в 1929 г., в Архангельске закрыли все церкви: их и
вообще-то назначено было закрывать, а тут подкатила всамделишная нужда
размещать "раскулаченных". Большие потоки ссылаемых мужиков текли через
Архангельск, и на время стал весь город как одна большая пересылка.

Страницы: (377) :  <<  ... 236237238239240241242243244245246247248249250251 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... А утверждать, что женская мистика уделяла больше внимания телесному, чем абстрактным идеям, равносильно утверждению, что из учебников философии должны исчезнуть упоминания о, ну не знаю, Мерло-Понти (Merleau-Ponty), например.

Феминистки уже давно поставили на пьедестал свою героиню Гипатию Александрийскую (Hipatia), которая в 5 веке преподавала платоновскую философию и математику. Гипатия стала истинным символом женской философии, хотя от ее произведений остались лишь воспоминания. Все они были уничтожены, как и сама Гипатия, погибшая от рук разъяренных христиан, вдохновителем которых, по словам историком, был тот самый Кирилл Александрийский (Cirilo de Alejandria), впоследствии названный святым, хотя и не за этот поступок, конечно. Но была ли Гипатия единственной?

Совсем недавно во Франции вышла в свет небольшая книга 'История женщин-философов' ('Histoire des femmes philosophes'). Автор этой книги - Жиль Менаж (Gilles Menage), живший в 17-ом столетии и бывший предшественником маркизы де Севинье (de Sevigne) и мадам де Лафайет (de Lafayette). Впервые его книга была издана в 1690 году и носила название 'Mulierum philosopharum historia'. Так что Гипатия была не единственной, и хотя в книге Менажа наибольшее внимание уделено классической эпохе, из нее мы узнаем о таких женщинах-философах, как: Диотима (Diotima) из платоновского 'Пира', Арета Керинейская (Areta), Никарета (Nicarete) из мегарской школы, философ-киник Гипаркия (Hiparquia), последовательница аристотелевой философии Феодора (Theodora), последовательница эпикурейцев Леонтион (Leontion) и пифагорейцев - Фемистоклея (Temistoclea). Просматривая древние рукописи и работы отцов Церкви, Менажу удалось найти упоминания 65 имен женщин-философов, хотя стоит признать, что его понятие о философии было достаточно широким.

Если учитывать, что в греческом обществе женщинам отводилось место лишь за закрытыми дверями дома, философы предпочитали не столько красивых девушек, сколько красивых юношей, а, чтобы иметь определенное влияние в обществе женщина должна была быть куртизанкой, становится понятно, какие усилия предпринимались мыслительницами того времени, чтобы быть услышанными...

Эко, Умберто (Eco, Umberto)   
«Посвящение женщинам (El Mundo, Испания)»