Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

Стройтесь.
Рожайте детей. На дом и на корову получите ссуду. За работу, за работу,
товарищи! Страна ждЈт нашего леса!
И уезжал товарищ в легковой.
И это тоже было льготно, что разрешали жениться. В убогих колымских
посЈлках, например под Ягодным, вспоминает Ретц, и женщины были, не
выпущенные на материк, а МВД запрещало жениться: ведь семейным придется
давать жильЈ.
Но и это было послабление, что не разрешали жениться. А в Северном
Казахстане в 1950-52-м годах иные комендатуры, напротив, чтобы ссыльного
связать, ставили новоприбывшему условие: в две недели женись или сошлЈм в
глубинку, в пустыню.
Любопытно, что во многих ссыльных местах запросто, не в шутку,
пользовались лагерным термином "общие работы" . Потому что таковы и были
они, как в лагере: те неизбежные надрывные работы, губящие жизнь и не дающие
пропитания. И если как вольным полагалось теперь ссыльным работать меньше
часов, то двумя часами пути туда (в шахту или в лес), да двумя назад
подтягивался рабочий день к лагерной норме.
Старый рабочий Березовский, в 20-е годы профсоюзный вождь, с 1938-го
оттянувший 10 лет ссылки, а в 1949-м получивший 10 лет лагерей, при мне
умиленно целовал лагерную пайку и говорил радостно, что в лагере он не
пропадЈт, здесь ему хлеб полагается. В ссылке же и с деньгами в лавку
придЈшь, видишь буханку на полке, но нахально в лицо тебе говорят: хлеба
нет! -- и тут же взвешивают хлеб местному. То же и с топливом.
Недалеко от того выражался и старый питерский рабочий Цивилько (всЈ
люди не нежные). Он говорил (1951), что после ссылки чувствует себя в Особом
каторжном лагере человеком: отработал 12 часов -- и иди в зону. А в ссылке
любое вольное ничтожество могло поручить ему (он работал бухгалтером)
бесплатную сверхурочную работу -- и вечером, и в выходной, и любую работу
сделать лично для того вольного -- и ссыльный не смеет отказаться, чтоб не
выгнали его завтра со службы.
Несладка была жизнь ссыльного, ставшего и ссыльным "придурком".
ПеревезЈнный в Кок-Терек Джамбульской области Митрович (тут его жизнь так
началась: отвели ему с товарищем ослиный сарай -- без окон и полный навоза.
Отгребли они навоз от стенки, постлали полынь, легли) получил должность
зоотехника райсельхозотдела. Он пытался честно служить -- и сразу же стал
противен вольному партийному начальству. Из колхозного стада мелкое районное
начальство забирало себе коров-первотЈлок, заменяя их тЈлками -- и требовали
от Митровича записывать двухлеток как четырЈхлеток. Начав пристальный учЈт,
обнаружил Митрович, целые стада, пасомые и обслуживаемые колхозами, но не
принадлежащие колхозу. Оказывается, эти стада лично принадлежали первому
секретарю райкома, председателю райисполкома, начальнику финотдела и
начальнику милиции.

Страницы: (377) :  <<  ... 247248249250251252253254255256257258259260261262 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Я не имел права
так поступать.
- Ну, уж Яго-то, - сказал Яго, - вы приятным человеком не назовете!
- На подмостках трудно найти кого-нибудь симпатичнее, - заявил бюст.
- Чем я?! - ошеломленно спросил Яго.
Бюст кивнул, потерял равновесие, сорвался со своего постамента и
стукнулся носом об пол - скульптор не предусмотрел, что ему захочется
кивать.
Костюмер кинулся к нему и, рассыпаясь в извинениях и сожалениях,
смахнул с Барда пыль и водворил его на прежнее место, - к счастью, целого
и невредимого.
- Я помню пьесу, в которой вы участвуете, - сказал бюст, нисколько не
смущенный своим падением. - В стихах я дал себе там волю! Чертовски хорошо
получилось - в самом звучании строф слышался вопль человеческой души. О
смысле я особенно не заботился, а просто подбирал все самые великолепные
слова, какие только мог найти. Это выходило чудесно, можете мне поверить:
трубы и барабаны, Пропонтида и Геллеспонт, и злобный турок из Алеппо, и
глаза, роняющие слезы, точно аравийские деревья - целебную смолу: самая
невероятная, притянутая за уши чепуха, но какая музыка! Так вот: я начал
пьесу с двумя ужасающими злодеями, а вернее - со злодеем и злодейкой.
- Злодейкой? - повторил Яго. - Вы что-то путаете. В "Отелло" нет ни
одной злодейки.
- Я же вам говорю: в этой пьесе нет ни злодеек, ни злодеев, - сказал
бессмертный Вильям, - однако вначале злодейка там была.
- Но кто? - спросил костюмер.
- Дездемона, кто же еще, - ответил Бард. - Я задумал великолепнейшую,
коварную, развращенную до мозга костей венецианку, которая должна была
ввергнуть Отелло в отчаяние, бесстыдно его обманув. В первом акте это все
есть. Но я не вытянул. Она, вопреки моей воле, вышла очень милой. К тому
же я увидел, что это и не обязательно, что я могу добиться куда большего
эффекта, сделав ее ни в чем не повинной. И я не устоял перед соблазном - я
никогда не мог удержаться, чтобы не прибегнуть к эффекту. Это был грех
против человеческой природы, и я получил по заслугам, потому что такое
изменение превратило пьесу в фарс...

Шоу, Джордж Бернард (Shaw, George Bernard)   
«Тайна костюмерной»