Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

Артели подчинялись "старательскому сектору" рудоуправления,
которое знало только -- спустить план и спросить план, и никаких других
обязанностей. "Свобода" артелей была не от государства, а от
государственного законодательства: им не положен был оплачиваемый отпуск, не
обязательно воскресенье (как уже полным зэкам), мог быть объявлен
"стахановский месячник" безо всяких воскресений. А государственное
оставалось: за невыход на работу -- суд. Раз в два месяца к ним приезжал
нарсуд и многих осуждал к 25% принудработ, причин всегда хватало.
Зарабатывали эти "старатели" в месяц 3-4 "золотых" рубля (150-200
сталинских).
На некоторых рудниках под КопьЈвым ссыльные получали зарплату не
деньгами, а бонами: в самом деле, зачем им общесоюзные деньги, если
передвигаться они всЈ равно не могут, а в рудничной лавке им продадут и за
боны?
В этой книге уже развЈрнуто было подробное сравнение заключЈнных с
крепостными крестьянами. Вспомним, однако, из истории России, что самым
тяжким было крепостное состояние не крестьян, а заводских рабочих. Эти боны
для покупки только в рудничной лавке надвигают на нас наплывом алтайские
прииски и заводы. Их приписное население в XVIII и XIX веке совершало
нарочно преступления, чтобы только попасть на каторгу и вести более лЈгкую
жизнь. На алтайских золотых приисках и в конце прошлого века "рабочие не
имели права отказаться от работы даже в воскресенье" (!), платили штрафы
(сравни принудработы), и еще там были лавочки с недоброкачественными
продуктами, спаиванием и обвесом. "Эти лавочки, а не плохо поставленная
золотодобыча были главным источником доходов" золотопромышленников5, или,
читай -- треста.
Да что это уж так всЈ неоригинально на Архипелаге?..
В 1952 году маленькая хрупкая X. С. не пошла в сильный мороз на работу
потому, что у нее не было валенок. За это начальник деревообрабатывающей
артели отправил еЈ на 3 месяца на лесоповал -- без валенок же. -- Она же в
месяцы перед родами просила дать ей легче работу, не брЈвна подтаскивать, ей
ответили: не хочешь -- увольняйся. А тЈмная врачиха на месяц ошиблась в
сроках еЈ беременности и отпустила в декретный за два-три дня до родов. Там,
в тайге МВД, много не поспоришь.
Но и это всЈ еще не было подлинным провалом жизни. Провал жизни
узнавали только те спецпереселенцы, кого посылали в колхозы. Спорят
некоторые теперь (и не вздорно): вообще колхоз легче ли лагеря? Ответим: а
если колхоз и лагерь -- да соединить вместе? Вот это и было положение
спецпереселенца в колхозе. От колхоза то, что пайки нет -- только в посевную
дают семисотку хлеба, и то из зерна полусгнившего, с песком, земляного цвета
(должно быть, в амбарах полы подметали).

Страницы: (377) :  <<  ... 261262263264265266267268269270271272273274275276 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Вот так все у нас в провинции происходит по-удивительному. В
Москве бы
он, вероятно, не сгорел.

Корреспондент Капорцев.


Вторая корреспонденция


Лжедимитрий Луначарский

(Из провинции от Капорцева)

В нашем славном Благодатском учреждении имеется выдающийся
секретарь.
Мы так и смотрим на него, что он на отлете.
Конечно, ему не в Благодатском сидеть, а в Москве или в
крайнем случае
в Ленинграде. Тем более, что он говорил, что у него есть связи.
Над собой повесил надпись: "Рукопожатия переносят заразу", "Если
ты
пришел к занятому человеку, не мешай ему", "Посторонние
разговоры по
телефону строго воспрещаются" и, кроме этого, выстроил решетку, как
возле
нашего памятника Карла Либкнехта и таким образом оторвался от массы
начисто.
Кто рот ни раскроет сквозь решетку, он ему говорит одно
только слово:
"короче!" Короче. Короче. Каркает, как ворон на суку.
В один прекрасный день появляется возле решетки молодой человек.
Одет
очень хорошо, реглан-пальто. Рыженький. Усики. Галстук бабочкой. Взял
стул,
сидит. Секретарь всех откаркал от решетки и к нему:
- Вам что, товарищ? Короче!
А тот отвечает:
- Ничего, товарищ, я подожду. Вы заняты.
Голос у него великолепный, интеллигентный.
Тот брови нахмурил и говорит:
- Нет, вы говорите. Короче.
Тот отвечает.
- Я, видите ли, товарищ, к вам сюда назначен.
Тот брови поднял:
- Как ваша фамилия?
А тот:
- Луначарский.
Молодой человек так скромно кашлянул. Вежливый.
- Луначарский...

Булгаков Михаил Афанасьевич   
«Золотые корреспонденции Ферапонта Ферапонтовича»