Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

И подписываться на заЈм им тоже не было запрещено (вспомним
мучения коммуниста Дьякова в лагере!). Когда вольные колхозники, бурча и
отбраниваясь, еле давали по 50 рублей, с эстонцев выжимали по 400: "Вы --
богатые. Кто не подпишется -- не будем посылок передавать. СошлЈм еще дальше
на север."
И -- сошлют, а почему бы нет?..

О, как томительно! Опять и опять одно и то же. Да ведь кажется, эту
часть мы начали с чего-то нового: не лагерь, но ссылка. Да ведь кажется эту
главу мы начали с чего-то свежего: не адм. ссыльные, но спецпереселенцы.
А пришло всЈ к тому ж.
И надо ли, и сколько надо теперь еще, и еще, и еще рассказывать о
других, об иных, об инаких ссыльных районах? Не о тех местах? Не о тех
годах? Нациях не тех.
А кех же?..

___

Впереслойку расселЈнные, друг другу хорошо видимые, выявляли нации свои
черты, образ жизни, вкусы, склонности.
Среди всех отменно трудолюбивы были немцы. Всех бесповоротнее они
отрубили свою прошлую жизнь (да и что за родина у них была на Волге или на
Маныче?). Как когда-то в щедроносные екатерининские наделы, так теперь
вросли они в бесплодные суровые сталинские, отдались новой ссыльной земле
как своей окончательной. Они стали устраиваться не до первой амнистии, не до
первой царской милости, а -- навсегда. Сосланные в 41-м году наголе, но
рачительные и неутомимые, они не упали духом, а принялись и здесь так же
методично, разумно трудиться. Где на земле такая пустыня, которую немцы не
могли бы превратить в цветущий край? Не зря говорили в прежней России: немец
что верба, куда ни ткни, тут и принялся. На шахтах ли, в МТС, в совхозах не
могли начальники нахвалиться немцами -- лучших работников у них не было. К
50-м годам у немцев были -- среди остальных ссыльных, а часто и местных --
самые прочные, просторные и чистые дома; самые крупные свиньи; самые
молочные коровы. А дочери их росли завидными невестами не только по достатку
родителей, но -- среди распущенности прилагерного мира -- по чистоте и
строгости нравов.
Горячо схватились за работу и греки. Мечты о Кубани они, правда, не
оставляли, но и здесь спины не щадили. Жили они поскученнее, чем немцы, но
по огородам и по коровам нагнали их быстро. На казахстанских базарчиках
лучший творог, и масло, и овощи были у греков.
В Казахстане еще больше преуспели корейцы -- но они были и сосланы
раньше, а к 50-м годам уже порядочно раскрепощены: уже не отмечались,
свободно ездили из области в область и только за пределы республики не
могли. Они преуспевали не в достатке дворов и домов (и те и другие были у
них неуютны и даже первобытны, пока молодЈжь не перешла на европейский лад).
Но, очень способные к учению, они быстро заполнили учебные заведения
Казахстана (уже в годы войны им не мешали в этом) и стали главным клином
образованного слоя республики.

Страницы: (377) :  <<  ... 263264265266267268269270271272273274275276277278 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Выполнив эту работу, они занялись своими ногами.
Заледеневшие мокасины сильно истрепались в пути, острый лед речных заторов
превратил их в лохмотья. Меховые носки были в таком же состоянии; когда же
они оттаяли настолько, что их можно было стащить, обнажились
мертвенно-бледные пальцы ног в разных стадиях обмороженности; они
красноречиво поведали несложную историю похода.
Оставив Ка-Чукте и Гоухи сушить у костра обувь, Ситка Чарли повернул
лыжи и пошел обратно по тропе. Он и сам был бы рад посидеть у костра и
дать отдых своему измученному телу, но это было бы противно _з_а_к_о_н_у
и_ ч_е_с_т_и_. Он шагал по замерзшей равнине, в каждом шаге был словно
вопль протеста, в каждом мускуле - призыв к бунту. Его нога то и дело
ступала на хрупкий лед, только что затянувшейся промоины, и тогда нужно
было не мешкая перепрыгнуть на другую льдину. Смерть в таких местах бывает
мгновенной и легкой; но Ситка Чарли не желал умирать.
Тревога, которая постепенно нарастала в нем, рассеялась, как только
из-за поворота реки показались ковыляющие фигуры двух индейцев. Они с
трудом волочили ноги и тяжело дышали, точно несли непосильную ношу, хотя в
их заплечных мешках было всего несколько фунтов клади. Ситка Чарли
набросился на индейцев с расспросами, и, видимо, их ответы успокоили его.
Он поспешил дальше. Навстречу шли трое белых - двое мужчин вели под руки
женщину. Они тоже брели, как пьяные, от усталости у них тряслись руки и
ноги. Однако женщина старалась не слишком опираться на своих спутников и
двигаться без их помощи. На лице Ситки Чарли мелькнула радость, когда он
увидел ее. Миссис Эппингуэлл вызывала у него чувство глубокой симпатии и
уважения. На своем веку он перевидал много белых женщин, но никогда еще
ему не доводилось идти с какой-нибудь из них по снежной тропе. Когда
капитан Эппингуэлл впервые заговорил с ним об этом рискованном
предприятии, предложив ему принять участие в походе, индеец хмуро покачал
головой. Он знал, что прокладывать новый путь через унылые просторы
Северной Страны было делом, которое даже от мужчин требовало предельного
напряжения сил...

Джек Лондон (Jack London)   
«Сын волка - Мудрость снежной тропы»