Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

Кому-кому, а невольному человеку круче
всего достаЈтся от морозов.
Целый день везут нас медленным поездом навстречу тому, как мы сюда
приехали, потом, от станции Чу, километров десять гонят пешком. Наши мешки и
чемоданы заставляют нас славно взопреть, мы клонимся, спотыкаемся, но
волочим: каждая тряпочка, вынесенная через лагерную вахту, еще пригодится
нашему нищему телу. А на мне -- две телогрейки (одну замотал по
инвентаризации) и сверх того -- многострадальная фронтовая шинель, истЈртая
и по фронтовой земле и по лагерной -- как же теперь еЈ, рыжую, замусоленную,
бросить?
День кончается -- мы не доехали. Значит, опять ночевать в тюрьме, в
Новотроицком. Уж как давно мы свободны -- а всЈ тюрьма и тюрьма. Камера,
голый пол, глазок, оправка, руки назад, кипяток -- и только пайки не дают:
ведь мы уже свободные.
На утро подгоняют грузовик, приходит за нами тот же конвой,
переночевавший без казармы. Еще 60 км вглубь степи. Застреваем в мокрых
низинках, соскакиваем с грузовика (прежде, зэками, не могли) и толкаем,
толкаем его из грязи, чтобы скорей миновало дорожное разнообразие, чтобы
скорей приехать в вечную ссылку. А конвой стоит полукругом и охраняет нас.
Мелькают километры степи. Сколько глазу хватает, справа и слева --
жЈсткая серая несъедобная трава, и редко-редко -- казахский убогий аул с
кущицей деревьев. Наконец впереди, за степной округлостью, показываются
вершинки немногих тополей (Кок-Терек -- "зелЈный тополь").
Приехали! Грузовик несЈтся между чеченскими и казахскими саманными
мазанками, вздувает облако пыли, привлекает на себя стаю негодующих собак.
Сторонятся милые ишаки в маленьких бричках, из одного двора медленно и
презрительно на нас оглядывается верблюд. Есть и люди, но глаза наши видят
только женщин, этих необыкновенных забытых женщин: вон чернявенькая с порога
следит за нашей машиной, приложив ладонь козырьком; вон сразу трое идут в
пЈстрых красных платьях. Все -- не русские. "Ничего, есть еще для нас
невесты!" -- бодро кричит мне на ухо сорокалетний капитан дальнего плавания
В. И. Василенко, который в Экибастузе гладко прожил заведующим прачечной, а
теперь ехал на волю расправлять крылья, искать себе корабля.
Миновав раймаг, чайную, амбулаторию, почту, райисполком, райком под
шифером, дом культуры под камышом, -- грузовик наш останавливается около
дома МВД-МГБ. Все в пыли, мы спрыгиваем, входим в его палисадник и, мало
стесняясь центральной улицей, моемся тут до пояса.
Через улицу, прямо против МГБ, стоит одноэтажное, но высокое
удивительное здание: четыре дорических колонны всерьЈз несут на себе
поддельный портик, у подошвы колонн -- две ступени, облицованные под гладкий
камень, а над всем этим -- потемневшая соломенная крыша.

Страницы: (377) :  <<  ... 273274275276277278279280281282283284285286287288 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Вновь стали заметны проявления христианского фундаментализма, которые, казалось, остались в 19-м столетии, сопровождающиеся новым взрывом антидарвинистской полемики, и произошло возрождение (пока лишь демографическое и экономическое) призрака Желтой Угрозы. Начиная с недавнего времени, в наших семьях вновь появилась цветная прислуга, совсем как в 'Унесенных ветром', и вновь началась эпоха Великого переселения варварских народов, что происходило в первые века нашей эры.

Произошло триумфальное возвращение антисемитизма с его 'Протоколами (Сионских мудрецов)', а у нас в итальянском правительстве появились фашисты (несмотря на весь свой постфашизм, многие из них остаются все теми же фашистами). Все в той же Италии возобновился спор между Церковью и Государством, и возродились христианские демократы различной направленности. Кроме того, создается впечатление, что мы возвращаемся к временам, предшествовавшим Сопротивлению. Но, учитывая конституционные предложения Лиги Севера (правонационалистическая итальянская партия - прим. пер.), похоже, что мы возвращаемся не к временам до Второй мировой войны, а в Италию до восстания Гарибальди. При этом кажется, что история, удрученная скачками, проделанными за два предшествовавших тысячелетия, начала закручиваться вокруг себя, возвращаясь к удобному великолепию Традиции (Предания).

Но можно было бы и возразить, что кое-что новое, по крайней мере в Италии, все же произошло. А именно: установление характерного для стран Третьего мира популизма - политики, проводимой частным предпринимателем, чья заинтересованность объясняется получением сугубо личной выгоды. Без сомнения, речь идет о новом - по крайней мере, на европейской сцене - феномене...

Эко, Умберто (Eco, Umberto)   
«Регрессивный прогресс (El Espectador, Колумбия)»