Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

Председатель не вызвал меня и сам не пришЈл. Проработав день свежим
среди засыпающих и врущих, я решился снова в пять вечера уйти. Какой-нибудь
конец, только скорее.
Который раз в жизни я замечал, что жертвовать можно многим, но не
стержневым. Этой пьесой, выношенной еще в каторжных строях Особлага, я не
пожертвовал -- и победил. Неделю все работали ночами -- и привыкли, что стол
мой пуст. И председатель, встречая меня в коридоре, отводил глаза.
Но не пришлось мне наладить сельской кооперации в Казэкстане. В райПО
внезапно пришЈл молодой завуч школы, казах. До меня он был единственный
универсант в Кок-Тереке, и очень этим гордился. Однако, моЈ появление не
вызвало у него зависти. Хотел ли он укрепить школу перед еЈ первым выпуском
или поперчить змеистой заврайОНО, но предложил мне: "Несите быстро ваш
диплом!" Я сбегал как мальчик и принЈс. Он положил в карман и уехал в
Джамбул на профсоюзную конференцию. Через три дня опять зашЈл и положил
передо мной выписку из приказа ОблОНО. За той же самой бесстыдной подписью,
которая в марте удостоверяла, что школы района полностью укомлектованы, я
теперь в апреле назначался и математиком, и физиком -- в оба выпускных
класса да за три недели до выпускных экзаменов! (Он рисковал, завуч. Не так
политически, как боялся он: не забыл ли я всю математику за годы лагеря.
Когда наступил день письменного экзамена по геометрии с тригонометрией, он
не дал мне вскрывать конверт при учениках, а в кабинет директора завЈл всех
преподавателей и стоял за моим плечом, пока я решал. Совпадение ответа
привело его, да и остальных математиков, в праздничное состояние. Как легко
тут было прослыть Декартом! Я еще не знал, что каждый год во время экзаменов
7-х классов то и дело звонят из аулов в район: не получается задача,
неправильное условие! Эти преподаватели и сами-то кончили лишь по семь
классов...)
Говорить ли о моЈм счастьи -- войти в класс и взять мел? Это и было
днЈм моего освобождения, возврата гражданства. Остального, из чего состояла
ссылка, я уже больше не замечал.
Когда я был в Экибастузе, нашу колонну часто водили мимо тамошней
школы. Как на рай недоступный я озирался на беготню ребятишек в еЈ дворе, на
светлые платья учительниц, а дребезжащий звонок с крылечка ранил меня. Так
изныл я от беспросветных тюремных лет, от лагерных общих! Таким счастьем
вершинным, разрывающим сердце, казалось: вот в этой самой экибастузской
бесплодной дыре жить ссыльным, вот по этому звонку войти с журналом в класс
и с видом таинственным, открывающим необычайное, начать урок. (В той тяге
был, конечно, дар учителя, но, наверно, и доля оголодавшей самоценности --
контраст после стольких лет рабского унижения и способностей, не нужных
никому.

Страницы: (377) :  <<  ... 282283284285286287288289290291292293294295296297 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

.....

Бёрнс Роберт (Burns Robert)   
«Я в Хайлэнде сердцем, я мыслями там...»