Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

О вы, соблазнители
малых сих! -- лучше б вам жЈрнов на шею...)
Это всЈ я говорил о "русских" классах кок-терекской школы (собственно
русских там почти не было, а -- немцы, греки, корейцы, немного курдов и
чеченов, да украинцев из переселенческих семей начала века, да казахов из
семей "ответработников" -- они детей своих учили по-русски). Большинство же
казахских детей составляли классы "казахские". Это были воистину еще дикари,
в большинстве (кто не испорчен чиновностью семей) -- очень прямые,
искренние, с коренным представлением о хорошем и дурном, до того, как
успевали его исказить лживым или чванным преподаванием. А почти всЈ
преподавание на казахском языке было расширенным воспроизводством
невежества: сперва кое-как тянули на дипломы первое поколение, недоученные
разъезжались с большой важностью преподавать подрастающим, а
девушкам-казашкам ставили "удовлетворительно", выпускали из школ и
педагогических институтов при самом дремучем и полном незнании. И когда этим
первобытным детям вдруг засверкивало настоящее учение, они впитывали его не
только ушами и глазами, но ртом.
При таком ребячьем восприятии я в Кок-Тереке захлебнулся преподаванием,
и три года (а может быть, много бы еще лет) был счастлив даже им одним. Мне
нехватало часов расписания, чтоб исправить и восполнить недоданное им
раньше, я назначал им вечерние дополнительные занятия, кружки, полевые
занятия, астрономические наблюдения -- и они являлись с такой дружностью и
азартом, как не ходили в кино. Мне дали и классное руководство, да еще в
чисто-казахском классе, но и оно мне почти нравилось.
Однако, всЈ светлое было ограничено классными дверьми и звонком. В
учительской же, в директорской и в райОНО размазывалась не только обычная
всегосударственная тягомотина, но еще и пригорчЈнная ссыльностью страны.
Среди преподавателей были и до меня немцы и административно-ссыльные.
Положение всех нас было угнетЈнное: не упускалось случая напомнить, что мы
допущены к преподаванию из милости и всегда можем этой милости лишиться.
Ссыльные учителя пуще других (тоже, впрочем, зависимых) трепетали разгневать
высоких районных начальников недостаточно высокою оценкой их детей.
Трепетали они и разгневать дирекцию недостаточно высокой общей успеваемостью
-- и завышали оценки, тоже способствуя общеказахстанскому расширенному
воспроизводству невежества. Но кроме того на ссыльных учителях (и на молодых
казахских) лежали повинности и поборы: в каждую зарплату с них удерживали по
четвертной, неизвестно в чью пользу; вдруг директор (Берденов) мог объявить,
что у его малолетней дочери -- день рождения, и преподаватели должны были
собирать по 50 рублей на подарок; еще кроме вызывали то одного, то другого в
кабинет директора или заврайоно и требовали дать "взаймы" рублей 300-500.

Страницы: (377) :  <<  ... 284285286287288289290291292293294295296297298299 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Народ безмолвствует. В толпе
действуют комиссии, прохаживаются детективы.

РУБИ-КИРЯЙ (отважно). Произвол! Его уводят.
МСЬЕ ДВУРОЖКО (вытирая руки о рубаху Самарского). Я так и знал. Когда я
увидел его в первый раз, я сразу понял, что мы его растерзаем.
ЛАЗАРЕНКО (вытирая руки о рубаху мсье Двурожко). А все-таки жалко
парня.
САМАРСКИЙ. Здесь не место либерализму (помахивает топором). Кто
следующий?

Народ молча расходится.

Занавес


Комментарии

Одноактная пьеса. Написана во время учебы на Высших литературных курсах
в Москве в 1966-1967 гг. О факте существования этого произведения, об
описываемых событиях и действующих лицах пьесы рассказал в письме к В.
Шугаеву сокурсник Вампилова, имя которого, к сожалению, установить не
удалось. Его письмо датировано 26 декабря 1977 г.:

"Слава!
Шлю тебе Саши Вампилова вещичку. Написана она им в 66 году, когда мы
вместе учились на ВЛК. Было у нас собрание, на котором мы взяли да и
исключили с ВЛК Мишаткина Юру. Он живет сейчас в Волгограде. Теперь уже
трудно восстановить, что послужило причиной. В общем-то какая-то ерунда,
что-то действительно было связано с женщинами. Вроде бы он где-то что-то про
кого-то болтанул. Все вошли в раж, и кончилось это его исключением. Теперь
все мы с сожалением вспоминаем про это дурацкое собрание. А Саша сразу же
сочинил вот эту пьеску. Почему она оказалась у меня и не первый экземпляр, я
тоже уже не помню. Впрочем, я собирал всякие эпиграммы и шаржи за те два
года и вот недавно полез в архив и вдруг обнаружил Сашино сочинение. Я знаю,
есть комиссия по наследству, но кто в ней - не знаю. Думаю, что ты больше
меня знаешь в этом. Вот и шлю ее, эту вещь, в комиссию.
Мишайкин - Мишаткин Юра. Самарский - Евг. Астахов из Куйбышева.
Лазаренко - Вл. Лазарев из Тулы. Двурожко - Вал. Рожка из Кишинева.
Руби-Киряй - Кутби-Киром из Душанбе. Лариса-Антуанетта - Лар...

Вампилов Александр Валентинович   
«Процесс»