Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

И отдых еЈ: с книгой пойти в ресторан, взять вина, то отпить,
то покурить, то "погрустить о России". Любимые еЈ друзья -- оркестранты и
швейцары. "Многие, вернувшись оттуда, скрывают прошлое. А я своей биографией
горжусь".
То там, то здесь собираются в год раз товарищества бывших зэков, пьют и
вспоминают. "И странно, -- говорит В. П. Голицын, -- что картины прошлого
встают далеко не только мрачные и тяжЈлые, а многое вспоминается с тЈплым
хорошим чувством".
Тоже свойство человека! И не худшее.
"А буква у меня в лагере была -- Ы, -- восхищЈнно сообщает В. Л.
Гинзбург. -- А паспорт мне выдали серии "ЗК"!
ПрочтЈшь -- и тепло становится. Нет, честное слово, как выделяются
среди многих писем -- письма бывших зэков! Какая незаурядная жизнестойкость!
А при ясности целей -- какой бывает напор! В наше время, если получишь
письмо совсем без нытья, настоящее оптимистическое -- то только от бывшего
зэка. Ко всему на свете привыкшие, ни от чего они не унывают.
Горжусь я принадлежать к могучему этому племени! Мы не были племенем --
нас сделали им! Нас так спаяли, как сами мы, в сумерках и разброде воли, где
каждый друг друга тру'сит, никогда не могли бы спаяться. Ортодоксы и стукачи
как-то автоматически выключились из нас на воле. Нам не надо сговариваться
поддерживать друг друга. Нам не надо уже испытывать друг друга. Мы
встречаемся, смотрим в глаза, два слова -- и что ж еще объяснить? Мы готовы
к выручке. У нашего брата везде свои ребята. И нас миллионы!
Дала нам решЈтка новую меру вещей и людей. Сняла с наших глаз ту
будничную замазку, которой постоянно залеплены глаза ничем не потрясЈнного
человека. И какие же неожиданные выводы!
Н. Столярова, доброй волей приехавшая в 1934-м из Парижа в этот капкан,
выхвативший всю середину еЈ жизни, не только не терзается, не проклинает
свой приезд, но: "Я была права, когда вопреки своей среде и голосу разума
ехала в Россию! Совсем не зная России, я нутром угадала еЈ".
Когда-то горячий, удачливый, нетерпеливый комбриг гражданской войны И.
С. Карпунич-Бравен не вникал в списки, подносимые начальником Особого
Отдела, и не вверху листа, а внизу, не прописными буквами, а строчными, как
безделицу, помечал тупым карандашом без точек: в м (это значило: Высшая
Мера! всем!). Потом были ромбы в петлицах, потом двадцать с половиною лет
Колымы -- и вот он живЈт средь леса на одиноком хуторе, поливает огород,
кормит кур, мастерит в столярке, не подаЈт просьбы о реабилитации, матом
кроет Ворошилова, сердито пишет в тетрадках свои ответы, ответы и ответы на
каждую радиопередачу и каждую газетную статью. Но еще проходят годы -- и
хуторной философ со значением выписывает из книги афоризм:
"Мало любить человечество, надо уметь переносить людей".
А перед смертью -- своими словами, да такими, что вздрогнешь, -- не
мистика ли? не старик ли Толстой:
"Я жил и судил всЈ по себе.

Страницы: (377) :  <<  ... 306307308309310311312313314315316317318319320321 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Правильно. Но чем занимались они на
досуге?
НИНЕЛЬ ФИЛИППОВНА. Чево такое?
СВЯТУС. На досуге, Нинель Филипповна, пожилые люди считали деньги.
НИНЕЛЬ ФИЛИППОВНА. Ну, заве-ел... Некогда мне. Я по делу.
СВЯТУС (с печальной, укоризненной улыбкой). Вот и вы, Нинель
Филипповна, умная, прогрессивная женщина, в сущности чуткая, добрая... вы
торопитесь, простите меня, считать деньги.
НИНЕЛЬ ФИЛИППОВНА. Да как же их не считать!
СВЯТУС. Не перебивайте меня, прошу вас... Прислушайтесь, Нинель
Филипповна: звон идет по всей планете. Это пожилые, обеспеченные люди
считают деньги, которые им не нужны.
НИНЕЛЬ ФИЛИППОВНА. Чево такое?
СВЯТУС. Они не заведут себе хорошее пальто с начесом, потому что оно им
не к лицу. Они не накупят себе ярких галстуков, потому что в них неловко
появляться перед начальством. Они не схватят мотор и не помчат ночью в
аэропорт, потому что им это неинтересно. Спрашивается, зачем пожилым людям
свободные деньги? Те самые деньги, которые позарез нужны молодым?
СЕРОШТАН. Да что свободные! Даже опохмелиться не на что!
СВЯТУС. Скажите, Нинель Филипповна, справедливо это или несправедливо?
НИНЕЛЬ ФИЛИППОВНА. К чему это вы клоните?
СВЯТУС. Нет, вы подумайте как следует и скажите: справедливо это?
НИНЕЛЬ ФИЛИППОВНА. Э-э! Не выйдет! Я пришла с них за квартиру взять -
мыслимо ли дело - за полгода не плачено - а они: на вот! Вишь как повернули!
СЕРОШТАН. Вы не отвлекайтесь. Вы нам скажите...
СВЯТУС. Нинель Филипповна, у меня к вам принципиальный вопрос...
НИНЕЛЬ ФИЛИППОВНА. Нет уж! Вы заплатите, а потом будете теории
разводить...
СВЯТУС. Да не в этом дело! Что это вы: за квартиру, за квартиру! Скучно
даже. Заплатим, разумеется. Что мы, мошенники, что ли? Я не о квартире. Я
хочу вас спросить... Скажите, я порядочный человек?
НИНЕЛЬ ФИЛИППОВНА. Чево такое?
СЕРОШТАН. Ну вот! С вами серьезно разговаривают...
НИНЕЛЬ ФИЛИППОВНА. Вы мне мозги не томите. Я вас...
СВЯТУС...

Вампилов Александр Валентинович   
«Сто рублей новыми деньгами»