Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

А, помню, мы тебя посылки лишили за плохую работу!" (Ведь помнит!
Но всЈ это им естественно кажется, будто поставлены они над нами навечно, и
только перерыв сейчас небольшой!)
Можно встретить (Бельский) командира части полковника Рудыко, который
дал поспешное согласие на твой арест, чтоб только не иметь неприятностей.
Тоже в штатском и в боярской шапочке, вид учЈного, уважаемый человек!
Можно встретить и следователя -- того, который тебя бил или сажал в
клопов. Он теперь на хорошей пенсии, как например. Хват, следователь и
убийца великого Вавилова, живЈт на улице Горького. Уж избави Бог от этой
встречи -- ведь удар опять по твоему сердцу, не по его.
А еще можно встретить твоего доносчика -- того, кто посадил тебя, и вот
преуспевает. И не карают его небесные молнии. Те, кто возвращаются в родные
места, те-то обязательно и видят своих стукачей. "Слушайте, -- уговаривает
кто погорячее, -- подавайте на них в суд! Хотя бы для общественного
разоблачения!" (Уж -- не больше, уж понимают все...) "Да нет уж.. да ладно
уж.." -- отвечают реабилитированные.
Потому что этот суд был бы в ту сторону, куда волами тянуть.
"Пусть их жизнь наказывает!" -- отмахивается Авенир Борисов. Только и
остается.

* Фото 9. Кадацкая теперь

Композитор X. сказал Шостаковичу: "Вот эта дама, Л., член нашего Союза,
когда-то посадила меня". "Напишите заявление, -- сгоряча предложил
Шостакович, -- мы еЈ из Союза исключим!" (Как бы не так!) X. и руками
замахал: "Нет уж, спасибо, меня вот за эту бороду по полу тягали, больше не
хочу".
Да уж о возмездии ли речь? Жалуется Г. Полев: "Та сволочь, которая меня
посадила, при выходе чуть снова не спрятала -- и спрятала бы! -- если б я не
бросил семью и не уехал из родного города".
Вот это -- по-нашему! вот это -- по-советски!
Что' же сон, что' же мираж болотный -- прошлое? или настоящее?..
В 1955 году пришЈл Эфроимсон к зам. главного прокурора Салину и принЈс
ему том уголовных обвинений против Лысенко. Салин сказал: "Мы не компетентны
это разбирать, обращайтесь в ЦК".
С каких это пор они стали некомпетентными? Или отчего уж они на
тридцать лет раньше не стали такими?
Процветают оба лжесвидетеля, посадившие ЧульпенЈва в монгольскую яму,
-- Лозовский и СерЈгин. С общим знакомым по части пошЈл ЧульпенЈв к СерЈгину
в его контору бытового обслуживания при Моссовете. "Знакомьтесь. Наш
халхинголец, не помните?" -- "Нет, не помню". -- "А ЧульпенЈва -- не помните
такого?" -- "Нет, не помню, война раскидала". -- "А судьбу его не знаете?"
-- "Понятия не имею". -- "Ах, подлец ты, подлец!"
Только и скажешь. В райкоме партии, где СерЈгин на учЈте: "Не может
быть! Он так добросовестно работает".
Добросовестно работает!..
ВсЈ на местах и все на местах.

Страницы: (377) :  <<  ... 308309310311312313314315316317318319320321322323 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Куда? Мне неизвестно. Может быть сейчас, когда Вы читаете эти строки,
он в
Саратове или Ростове-на-Дону, а может быть, и вернее всего, в
Берлине. Но
где бы он ни был, нет никакой возможности мне получить одну тысячу
с чем-то
рублей.
Итак: книжка журнала была в типографии, страдалец в Буэнос-Айресе,
редактор...
Вы интересуетесь вопросом о том, где же брал мой редактор
деньги до
встречи со страдальцем?
Теперь этот вопрос выяснен, и догадался я сам (я вижу мысленно,
как Вы
смеетесь! Если бы Вы были возле меня, наверное, Вы сказали бы, что
вряд ли я
догадался. Ах, неужто, друг мой, я уж действительно безнадежно
глуп? Вы
умнее меня, с этим согласен я...). Ну, догадался я: он продал душу
Дьяволу.
Сын погибели и снабжал его деньгами. Но в обрез, так что хватало
только на
бумагу и вообще типографские расходы, авторам же он платил так, что
теперь,
при воспоминании об этом, я смеюсь над собой.
Когда же дьяволовы деньги кончились и страдалец уехал в
Ташкент, он
нашел нового издателя. Этот не был Дьяволом, не был страдальцем.
Это был
жулик.
Скажу Вам, мой нежный друг, за свою страшную жизнь я видел
прохвостов.
Меня обирали. Но такого негодяя, как этот, я не встречал. Нет
сомнений, что,
если бы такой теперь встретился на моем пути, я сумел бы уйти
благополучно,
потому что стал опытен и печален - знаю людей, страшусь за них, но
тогда...
Мой Бог, поймите, дорогая, это не было лицо, это был паспорт.
И потом
скажите, кому, кому, кроме интеллигентской размазни, придет в
голову
заключить договор с человеком, фамилия которого Рвацкий! Да не
выдумал я!
Рвацкий. Маленького роста, в вишневом галстухе, с фальшивой
жемчужной
булавкой, в полосатых брюках, ногти с черной каймой, а глаза...

Булгаков Михаил Афанасьевич   
«Тайному другу»