Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

Но тогда-то!
тогда -- когда Хрущев жал мне руку и под аплодисменты представлял тем трЈм
сотням, кто считал себя элитой искусства, когда в Москве мне делали "большую
прессу" и корреспонденты томились у моего гостиничного номера, когда открыто
было объявлено, что партия и правительство поддерживают такие книги, когда
Военная Коллегия Верховного Суда гордилась, что меня реабилитировала (как
сейчас, наверно, раскаивается) и юристы-полковники заявляли с еЈ трибуны,
что книгу эту в лагерях должны читать! -- тогда-то немые, безгласные,
ненаименованные силы поля невидимо упЈрлись -- и книга остановилась!! Тогда
остановилась! И в редкий лагерь она попала законно, так, чтоб еЈ брали
читать из библиотеки КВЧ. Из библиотек еЈ изъяли. Изымали еЈ из бандеролей,
приходивших кому-то с воли. Тайком, под полой, приносили еЈ вольняшки, брали
с зэков по 5 рублей, а то будто и по 20 (это -- хрущЈвскими рублями! и это с
зэков! но зная бессовестность прилагерного мира, не удивишься). Зэки
проносили еЈ в лагерь через шмон, как нож; днЈм прятали, а читали по ночам.
В каком-то североуральском лагере для долговечности сделали ей металлический
переплЈт.
Да что говорить о зэках, если и на сам прилагерный мир распространялся
тот же немой, но всеми принятый запрет! На станции Вис Северной железной
дороги вольная Мария Асеева написала в "Лит. газету" одобрительный отзыв на
повесть --и то ли в ящик почтовый бросила, то ли неосторожно оставила на
столе, -- но через 5 часов после написания отзыва секретарь парторганизации
В. Г. Шишкин обвинял еЈ в политической провокации (и слова-то находят!) -- и
тут же она была арестована.25
В Тираспольской ИТК-2 заключЈнный скульптор Г. Недов в своей
придурочной мастерской лепил фигуру заключЈнного (фот. 10), сперва из
пластилина. Начальник режима капитан Солодянкин обнаружил: "Да ты
заключЈнного делаешь? Кто дал тебе право? Это -- контрреволюция!" Схватил
фигурку за ноги, разодрал и на пол швырнул половинки: "Начитался каких-то
Иван Денисовичей!" (Но дальше не растоптал, и Недов половинки спрятал.) По
жалобе Солодянкина Недов был вызван к начальнику лагеря Бакееву, но за это
время успел в КВЧ раздобыть несколько газет. "Мы тебя судить будем! Ты
настраиваешь людей против советской власти!" -- загремел Бакаев. (А
понимают, чего стоит вид зэка!) "Разрешите сказать, гражданин начальник...
Вот Никита Сергеевич говорит... Вот товарищ ИльичЈв..." -- "Да он с нами как
с равными разговаривает!" -- ахнул Бакаев. -- Лишь через полгода Недов
отважился снова достать те половинки, склеил их, отлил в баббите и через
вольного отправил фигуру за зону.

* Фото 10. Скульптура Недова

Начались по ИТК-2 поиски повести. Был общий генеральный шмон в жилой
зоне. Не нашли. Как-то Недов решил им отомстить: с "Гранит не плавится"
Тевекеляна устроился вечером, будто от комнаты загородясь (при стукачах
ребят просил прикрыть), а чтоб в окно было видно.

Страницы: (377) :  <<  ... 323324325326327328329330331332333334335336337338 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Зрелые годы автор "Божественной Комедии" проводит на службе
республики, участвуя в ее войнах, выполняя ее дипломатические поручения и,
наконец (1300 г.), состоя одним из членов правительствующего совета приоров
в дни политического господства буржуазно-демократической партии "белых".
К 1302 году - году своего изгнания и заочного осуждения на смерть
захватившими власть во Флоренции дворянско-буржуазными верхами (партией
"черных") - Данте был уже первостепенной литературной величиной.
Поэтическое становление Данте происходит в условиях переломных и
переходных от литературного средневековья к новым творческим устремлениям.
Сам поэт в этом сложном и противоречивом процессе занимает одно из
определяющих и высоких мест. Его поэтическое сознание в полной мере
предвосхищает "высочайшее развитие искусства" в эпоху, "...которая разбила
границы старого orbis и впервые, собственно говоря, открыла Землю" {К.Маркс
и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, изд. 2-е, с. 508.}. Как последний поэт
средневековья Данте вместе с тем завершает и обобщает предшествующую
философскую и поэтическую эпоху, схоластическому миротолкованию которой он
дал столь грандиозное в своих творческих масштабах художественное
претворение.
По собственному признанию Данте, толчком к пробуждению в нем поэта
явилась трепетная и благородная любовь к дочери друга его отца Фолько
Портинари - юной и прекрасной Беатриче. Поэтическим документом этой любви
осталась автобиографическая исповедь "Новая Жизнь" ("Vita nuova"),
написанная у свежей могилы возлюбленной, скончавшейся в 1290 году. Входящие
в состав "Новой Жизни" два десятка сонетов, несколько канцон и баллада
содержат в себе утонченное философское толкование пережитого и пламенеющего
чувства, благостного образа любимой...

Данте Алигьери (Dante Alighieri)   
«Божественная комедия»