Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

7 Очень важное свидетельсгво!

8 Верно, что -- легион, верно. Только впопыхах не проверили по
Евангелию цитату. Легион-то -- Б Е С О В...

9 На всякий случай тоже прячется: чорт его знает, куда еще рванЈт
ветер!..

10 "Московская правда" -- 8 декабря 1962 года.

11 "Казахстанская правда" -- 6.10.64, письмо дипломата А. Гудзенко.

12 "Казахстанская правда" -- 27.8.64.

13 "Красноярский рабочий" -- 27.9.64.

14 25 апреля 1964 г.

15 В. Вяткин -- "Человек рождается дважды".

16 Часть III, глава 11.

17 Такое впечатление, что А.-СемЈнов знает быт вольных начальников и
места те видал, а вот быт заключЈнных знает плохо, то и дело у него клюквы:
баптисты у него -- "бездельничают", татарин-конвоир подкормил татарина-зэка,
и п о э т о м у решили зэки, что парень -- стукач! Да не могли так решить,
ибо конвой однодневен и стукачей не держит.

18 "Тюменская правда", 13.8.64.

19 Волгин. "Солдаты революции" -- "Красноярский рабочий" -- 27.9.64.

20 М. Чарный. "Коммунисты остаются коммунистами" -- "Лит. газета" --
15.9.64.

21 Если говорить о л и ч н о м тоне этих сочинений, то наиболее
умеренный тон у Шелеста -- он всЈ-таки коснулся боком лиха (хоть может быть
большую часть срока и откантовался, как его герой Заборский). В его
рассказах есть реальные черты лагеря. -- Наиболее неприятный тон у Дьякова.
И здесь не одна круглая котиковая шапка (в Особом лагере!) и одеколон, и
жалоба, что ему, видите ли, "холодно" в каптЈрке личных вещей, -- но явная
ложь, чтобы скрыть свои лагерные удачи ("в лагере должностей не раздают,
кого куда -- решает статья обвинения и срок" -- но больше того -- к у м!);
при переделке "Записок" -- искажение мотивов, по которым тянулся устроиться
в санчасть; задним числом приписывание себе невероятной смелости в
разговорах с надзирателями, операми, и будто бы даже начальника КВЧ обозвал
лгуном -- и все-таки был конферансье на ближайшем концерте (так может в
ногах валялся?).

22 Вспомним А. Захарову: в с е т е ж е и о с т а л и с ь!

23 "Литературная газета" -- 5.9.64.

24 Касюков и Мончанская. -- "Человек за решЈткой". "Советская Россия"
-- 27.8.60. -- Инспирированная правительственными кругами статья, положившая
конец недолгой (1955-1960) мягкости Архипелага. Авторы считают, что в
лагерях созданы "благотворительные условия", в них "забывают о каре"; что
"з/к не хотят знать своих обязанностей", "у а д м и н и с т р а ц и и
к у д а м е н ь ш е п р а в , ч е м у з а к л ю ч Ј н н ы х", (?)
Уверяют, что лагеря -- это "бесплатный пансионат" (почему-то не взыскивают
денег за смену белья, за стрижку, за комнаты свиданий). Возмущены, что в
лагерях -- только 40-часовая неделя и даже будто бы "для заключЈнных труд не
является обязательным" (??).

Страницы: (377) :  <<  ... 326327328329330331332333334335336337338339340341 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Экдал. Знаю, знаю... гм! Спасибо, старина! Спасибо, дружище! (Бормочет
тихонько.) Болван! (Уходит в контору.)
Петтерсен затворяет за ним дверь.
Йенсен. И этот разве из конторских?
Петтерсен. Нет, так, переписывает кой-что, когда понадобится. А в свое
время он, старый Экдал, тоже хват был.
Йенсен. Оно и видно, что не из простых.
Петтерсен. Н-да. Лейтенант был, представьте себе!
Йенсен. Ах, черт! Лейтенант?
Петтерсен. Уж это так. Да затеял торговать лесом или чем-то таким.
Сказывают, он с нашим-то коммерсантом скверную штуку сыграл. Завод в Горной
долине был прежде их общий, понимаете? Я его хорошо знаю, старика-то. Нет,
нет, да и пропустим с ним по рюмочке горькой или разопьем по бутылочке
баварского в заведенье у мадам Эриксен.
Йенсен. Ну, кажись, ему-то не из чего угощать.
Петтерсен. Господи, да вы же понимаете, не он меня, а я его угощаю!
По-моему, следует уважить благородного человека, с которым стряслась такая
беда.
(*639) Йенсен. Он, что же, обанкротился?
Петтерсен. Нет, похуже того. Он ведь в крепости отсидел.
Йенсен. В крепости?
Петтерсен. Или в тюрьме. (Прислушиваясь.) Тсс! Встают из-за стола.

Двери из столовой распахиваются изнутри двумя лакеями. Первой выходит
фру Сербю, беседуя с двумя господами. За ними понемногу выходят остальные, в
том числе и сам Верле. Последними идут Ялмар Экдал и Грегерс Верле.

Фру Сербю (мимоходом). Петтерсен, кофе подадите в концертную залу.
Петтерсен. Слушаю, фру Сербю.

Фру Сербю с двумя собеседниками проходят во вторую комнату и там
сворачивают направо. За ними следуют Петтерсен и Йенсен.

Рыхлый и бледный господин (плешивому). Уф!.. Вот так обед!.. Задали
работу!
Плешивый. О, просто невероятно, что можно сделать при добром желании в
каких-нибудь три часа.
Рыхлый. Да, но после, но после, милейший камергер!..
Третий господин. Говорят, кофе и мараскин* подадут в концертную залу.
Рыхлый. Браво! Так, может быть, фру Сербю нам что-нибудь сыграет?
Плешивый (вполголоса)...

Ибсен Генрик Юхан (Ibsen Henrik Johan)   
«Дикая утка»