Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

Ведь как же не растрогаться: мы привыкли к тому, что даже адвокат нападает
на нас, а тут прокурор -- и нас защищает! Мы истомились по воле, мы
чувствуем -- там какая-то новая жизнь начинается, мы это видим и по лагерным
изменениям -- и вдруг чудодейственная полновластная комиссия, поговорив с
каждым пять-десять минут, вручает ему железнодорожный билет и паспорт
(кому-то -- и с московской пропиской)! Да что же, кроме хвалы, может
вырваться из нашей истощЈнной, вечно-простуженной хрипящей арестантской
груди?
Но если чуть приподняться над нашей колотящейся радостью, бегущей
упихивает тряпки в дорожный мешок, -- таково ли должно было быть окончание
сталинских злодеяний? Не должна ли была бы эта комиссия выйти перед общим
строем, снять шапки и сказать:
-- Братья! Мы присланы Верховным Советом просить у вас прощения. Годами
и десятилетиями вы томились тут, не виновные ни в чЈм, а мы собирались в
торжественных залах под хрустальными люстрами и ни разу о вас не вспомнили.
Мы покорно утверждали все бесчеловечные указы Людоеда, мы -- соучастники его
убийств. Примите же наше позднее раскаяние, если можете. Ворота -- открыты,
и вы -- свободны. Вон, на площадке, садятся самолЈты с лекарствами,
продуктами и тЈплой одеждой для вас. В самолЈтах -- врачи.
В обоих случаях -- освобождение, да не так оно подано, да не в том его
смысл. Разгрузочная комиссия -- это аккуратный дворник, который идЈт по
сталинским блевотинам и тщательно убирает их, только всего. Здесь не
закладываются новые нравственные основы общественной жизни.
Я привожу дальше суждение А. Скрипниковой, с которым я вполне согласен.
ЗаключЈнные по одиночке (опять разобщЈнные!) вызываются на комиссию в
кабинет. Несколько вопросов о сути его судебного дела. Они заданы
доброжелательно, вполне любезно, но они клонятся к тому, что заключЈнный
должен признать свою вину (не Верховный Совет, а опять-таки несчастный
заключЈнный!) Он должен помолчать, он должен голову склонить, он должен
попасть в положение прощЈнного, а не прощающего! То есть, маня свободой, от
него добиваются теперь того, чего раньше не могли вырвать и пытками. Зачем
это? Это важно: он должен вернуться на волю робким! А заодно протоколы
комиссии представят Истории, что сидели-то в основном виноватые, что уже
таких-то зверских беззаконий и не было, как разрисовывают. (Может быть, и
финансовый был расчЈтец: не будет реабилитации -- не будет реабилитационной
компенсации.6 Такое истолкование освобождения не взрывало и самой системы
лагерей, не создавало помех новым поступлениям (которые не пресекались и в
1956-57-м), никаких не получалось обязательств, что их тоже освободят.
А тех, кто перед комиссией по непонятной гордости отказывался признать
себя виновным? Тех оставляли сидеть.

Страницы: (377) :  <<  ... 331332333334335336337338339340341342343344345346 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

.....
Крап. Прежде всего вы старшина верфи консула Берника. Прежде всего вы
должны выполнять свои обязательства по отношению к обществу, именуемому
"Фирма Берника", потому что оно всех нас кормит. Вот что хотел сказать вам
консул.
Эунэ. Консул не сказал бы мне этого так, господин управляющий, но я
понимаю, кому обязан этим. Это все проклятый американец, который чинится у
нас в доке. Этот народ хочет, чтобы у нас работа шла, как там, у них, а
это...
Крап. Да, да, да; некогда мне пускаться в рассуждения. Теперь вы знаете
взгляд консула - и кончено. Можете вернуться на верфь; вероятно, вы там
нужны; я сам скоро туда спущусь. Прошу извинения у дам. (Кланяется и уходит
через сад.)

Эунэ тихо уходит направо. Рерлун, продолжавший читать во время
предыдущего разговора, который велся вполголоса, теперь сразу же заканчивает
чтение и захлопывает книжку.

Рерлун. Итак, любезные мои слушательницы, вот и конец.
Фру Руммель: Ах, какой поучительный рассказ!
Фру Xолт. И какой высоконравственный!
Бетти. Подобная книга заставляет призадуматься.
Рерлун. О да. Она представляет благодетельный контраст с тем, что нам,
к сожалению, ежедневно преподносят в газетах и журналах. Что, в сущности,
кроется под этой мишурой и показной роскошью, которыми щеголяют крупные
общественные центры? Пустота и гниль, если можно так выразиться. Никаких
прочных нравствен-(*277)ных устоев!.. Одним словом, эти крупные современные
центры не что иное, как гробы повапленные.
Фру Холт. Да, это истинная правда.
Фру Руммель. Да вот взять хоть бы экипаж американского судна, которое
теперь стоит у нас...
Рерлун. Ну, о таком отребье человечества я и говорить не буду. Но даже
в высших кругах - что там творится? Везде сомнение, брожение, душевная
смута, расшатанность всех основ. А как там подорвана семейная жизнь! Какое
наглое стремление подкопаться под самые святые истины!
Дина (не поднимая глаз от работы). Но разве там не совершаются и
великие дела?
Рерлун...

Ибсен Генрик Юхан (Ibsen Henrik Johan)   
«Cтолпы общества»