Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

Итак, постараюсь изложить главное, что мне известно о положении в
современных лагерях.
Да каких "лагерях"? Лагерей-то нет, вот в чЈм важная новинка хрущЈвских
лет! От этого кошмарного сталинского наследия мы избавились! Порося
перекрестили в карася, и вместо лагерей у нас теперь... колонии (метрополия
-- колонии, туземцы живут в колониях, так ведь и должно быть? И стало быть,
уже не ГУЛаг, а ГУИТК (ну, да памятливый читатель удержал, что и так он
назывался когда-то, всЈ уже было). Если добавить, что и МВД у нас теперь
нет, а только МООП, то признаем, что заложены все основы законности и не о
чем шум поднимать.9
Так вот режимы введены с лета 1961 года такие: общий -- усиленный --
строгий -- особый (без "особого" мы никуда с 1922 года...) Выбор режима
производится приговаривающим судом "в зависимости от характера и тяжести
преступления, а также (якобы) от личности преступника". Но проще и короче:
пленумами Верховных судов республик разработаны перечни статей уголовного
кодекса, по которым и видно, кого куда" совать. Это -- впредь, это --
свежеосуждаемых. А то живое население Архипелага, кого хрущЈвская
предсъездовская реформа застигла на Архипелаге -- в "зазонном содержании",
бесконвойными и на облегчЈнном режиме? Тех "рассмотрели" местные народные
суды по перечням статей (ну, может быть еще по ходатайствам местных оперов)
-- и рассовали по четырЈм режимам.10
Эти метания так легки и веселы на верхней палубе! -- вправо руль на
девяносто! влево руль на девяносто! -- но каковы они грудным клеткам в немом
и тЈмном трюме? Года 3-4 назад сказали: обзаводитесь семьями, домами,
плодитесь и живите -- вас уже греет солнце наступающего коммунизма! Ничего
плохого вы с тех пор не совершили, вдруг -- лай собак, хмурые цепи
конвоиров, перекличка по делам, и семья ваша осталась в недостроенном доме,
а вас угоняют за какую-то новую проволоку. "Гражданин начальник, а --
хорошее поведение?.. Гражданин начальник, а -- добросовестный труд?.."
Кобелю под хвост ваше хорошее поведение! Кобелю под хвост ваш добросовестный
труд!..
Какая, какая ответственная администрация на земле допустит вот такие
повороты и прыжки? Разве только в нарождающихся африканских государствах...
Что за мысль руководила реформой 1961 года -- истинная, не показная?
(показная -- "добиться лучшего исправления"). По-моему, вот какая: лишить
заключЈнного материальной и личной независимости, невыносимой для
Практических Работников, поставить его в положение, когда на его желудке
отзывалось бы одно движение пальца Практического Работника -- то есть,
сделать зэка вполне управляемым и подчинЈнным. Для этого надо было:
прекратить массовую бесконвойность (естественную жизнь людей, осваивающих
дикие места!), всех загнать в зону, сделать основное питание недостаточным,
пресечь подсобные его средства: заработок и посылки.

Страницы: (377) :  <<  ... 335336337338339340341342343344345346347348349350 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

.....
Ах, ах, пади!..

Он в шинелишке солдатской
С физиономией дурацкой
Крутит, крутит черный ус,
Да покручивает,
Да пошучивает...

Вот так Ванька - он плечист!
Вот так Ванька - он речист!
Катьку-дуру обнимает,
Заговаривает...

Запрокинулась лицом,
Зубки блещут жемчугом...
Ах ты, Катя, моя Катя,
Толстоморденькая...




5

У тебя на шее, Катя,
Шрам не зажил от ножа.
У тебя под грудью, Катя,
Та царапина свежа!

Эх, эх, попляши!
Больно ножки хороши!

В кружевном белье ходила -
Походи-ка, походи!
С офицерами блудила -
Поблуди-ка, поблуди!

Эх, эх, поблуди!
Сердце ёкнуло в груди!

Помнишь, Катя, офицера -
Не ушел он от ножа...
Аль не вспомнила, холера?
Али память не свежа?

Эх, эх, освежи,
Спать с собою положи!

Гетры серые носила,
Шоколад Миньон жрала,
С юнкерьем гулять ходила -
С солдатьем теперь пошла?

Эх, эх, согреши!
Будет легче для души!




6

...Опять навстречу несется вскачь,
Летит, вопит, орет лихач...

Стой, стой! Андрюха, помогай!
Петруха, сзаду забегай!..

Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах!
Вскрутился к небу снежный прах!...

Блок Александр Александрович   
«Двенадцать»